В юношестве он где-то услышал древнеримскую крылатую фразу: «Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку». Тогда парень углубился в изучение всяких высказываний и афоризмов, многие из них решил применить к своей, как ему казалось, исключительной личности.

Смысл того высказывания он понял и не забыл его. Когда судьба в колонии свела его с известным ювелиром-евреем, Кирилл сразу заказал ему печатку, которую постоянно носил после выхода на свободу. Надпись на ней стала главным лозунгом его жизни, оправдывавшем все черные дела.

В поведении Кирилла почти не было блатных замашек. Но что-то в нем настораживало многих людей. Возможно, лицо. Его заостренные черты, тонкие губы, нижняя челюсть, слегка выдающаяся вперед. Один и тот же ледяной обжигающий взгляд в любой ситуации. Любой человек, знавший Кирилла, старался не конфликтовать с ним.

Людей он не любил, считал расходным материалом, а мир вокруг ненавидел. Даже любовь к сыну и матери не могла заставить его изменить своего отношения к человечеству.

Кирилл никогда не относил себя к бесповоротным фаталистам, но в неизбежность судьбы все-таки верил. Он понимал, что некоторых вещей изменить никому не удастся. Это длительность жизни, неизбежность смерти, здоровье. Данные понятия находятся под контролем судьбы. Они устойчивы и прописаны заранее для каждого человека. Развитие всего остального зависит только от любого индивидуума в отдельности, от того, какое решение ты примешь в определенный момент, как себя поведешь в той или иной конкретной ситуации.

Когда-то он был перспективным молодым специалистом, благодаря усилиям матери получившим хорошее экономическое образование. Парень смотрел в будущее с большим энтузиазмом и надеждами.

Но вмешались законы судьбы. Подвернулась возможность участия в одной небольшой афере, так, сущая шалость.

Она вполне удалась. Легкие деньги и безнаказанность, ощущение причастности к чему-то большему, чем просто перекладывание бумажек в офисе, толкнули его изощренный мозг к следующим операциям такого рода. Кирилл нашел партнеров, покровителей, расширил географию своих действий, и деньги потекли рекой. Главное – никакого риска. Так, во всяком случае, он считал.

Какое-то время все было прекрасно. Потом из-за одного нелепого случая, ставшего насмешкой судьбы, Кирилл с треском слетел с той высокой горы, на которую его занесли наглость и тщеславие.

Очередная афера по списанию средств с клиентских счетов банка казалась ему ничуть не сложной. Она прошла успешно. Куш в пятнадцать миллионов рублей был тогда для него заоблачным. Все было прекрасно и рухнуло у него на глазах из-за вмешательства одного урода.

Приговор был максимальным и прозвучал как гром среди ясного неба. Десять лет колонии. Не помогли ни взятки, ни связи, ни личные отношения. Почти все деньги были разворованы адвокатами, обещавшими кому и сколько надо.

Квартиру власти конфисковали. Жена тут же бросила не только его, но и маленького Лешку. Все они разъехались. Сын отправился жить к бабушке, матери Кирилла. Он сам – в колонию в Рязанской области. Бывшая жена – в неизвестном направлении. Наверное, так, в одночасье, по итогам лишь одного события и рушатся человеческие судьбы.

Сейчас Кириллу сложно было оценить, быстро ли пролетело то время или же оно тянулось долго и мучительно. Он вышел на год раньше срока за примерное поведение. На свободе Кирилл тут же начал реализовывать свой план реванша, который вынашивал долгих девять лет.

Он смотрел на свое отражение в металлической дверце холодильника и думал:

«Неужели этот момент настал? Ну да! Конечно, так оно и есть. Ведь я стою сейчас у нее на кухне, жду позора этой особы и своего триумфа. Нет! Поесть я успею. Продолжу благородно, сначала выпью кофе».

Кирилл переключился на дверцы шкафов и очень скоро нашел то, что искал. Внутри верхнего шкафчика на первой полке стояли фарфоровые чашечки и джезвы разного калибра. Отдельной стопкой белели блюдца. Наверху Кирилл обнаружил приличный запас кофе. Он был разных сортов и степени прожарки. Невооруженным взглядом было видно, что хозяйка дома любит этот бодрящий напиток.

– Деньги лежат в сейфе, – услышал вдруг Кирилл прерывающийся голос, доносящийся с дивана. – На втором этаже. Код я назову, – громко, будто острым скальпелем, разрезала тишину Инга. – Там же драгоценности. Их немного, но это все, что у меня есть. Еще деньги на карте, лимит до двух миллионов. Могу съездить с вами и сама снять их в банкомате. Это все.

В воздухе повисла тишина. Замолчала даже Ольга Витальевна, жалобно стонавшая все это время.

Кирилл, рассматривавший на свет тончайшую кофейную чашку из китайского фарфора, не сразу отреагировал на слова Инги.

Он еще какое-то время увлеченно оценивал качество сервиза, затем задумчиво, будто самому себе, произнес:

– «Это все». Нет, дорогуша, это далеко не все. Ты даже не представляешь, насколько дешево себя оцениваешь. – Кирилл поставил чашку на стол и неторопливо направился в сторону дивана. – Вы, госпожа Сокологорская, как и все богатеи, кажется, даже не представляете, в каком мире живете. – Он повысил голос и продолжил: – Думаете, что деньги являются основой вашего бытия. Главное для вас – нахапать как можно больше, а потом купить весь мир! – Кирилл указал на бледную Ольгу Витальевну. – Вы готовы заплатить какую-то мелочь вот таким людям, и они вас обслужат. Накормят, обстирают, приберутся в доме. Будут охранять от воров и грабителей, в конце концов. Да только с чем? – Кирилл выхватил из-за пояса у Махи пистолет водителя. – Травмат! Этим он собирался тебя защитить? Придурок! А чем ты думала, когда устраивалась жить в роскошном загородном доме одна с малолетней дочкой? Дура! Наивная, не разбирающаяся в жизни богачка.

– Вы не понимаете. Я не богата. Просто у меня…

– Просто у тебя большая зарплата, беспроцентные кредиты и служебная машина. То есть все то, что составляет основу богатства, – резко оборвал ее попытку оправдаться Кирилл. – Милая моя, не смей больше меня прерывать. Я этого не люблю. – Он отошел обратно к Махе, вернул ему пистолет водителя и продолжил свои разглагольствования: – А потом к вам приходят такие люди, как мы, которым не безразлична справедливость этого мира. Что же вы делаете? Плачете, давите на жалость, рассказываете нам о своей трудной и скромной жизни. Но пойми, как только возникает угроза жизни, все твои охранники и нянечки плюют на деньги. Они свою жизнь ценят выше твоих подачек и разбегаются. Хотя иногда бывают исключения. Как твой водила. Ведь этот придурок подох ни за что!

Слезы затуманили взгляд Инги.

– Вы не посмотрели, может, Артем жив? Вдруг его еще можно спасти? – умоляюще прошептала она.

– Тебе бы