и новый казначей. Молодой человек показался Самбору необычной, удивительной личностью. Внешность же его была совершенно заурядная для этих мест: светлые волосы, серые глаза, белая кожа, высокий. Правда, успел обзавестись шрамом на шее от пожара, случившегося, когда он был маленьким. Звали парня Деян, и имя точно описывало его деятельную натуру. Вставал он всегда засветло, а ложился спать затемно. Как ему удавалось спать мало, но оставаться бодрым, никто не знал. Он днями бегал по владениям князя, выискивая, где можно получить прибыль, а где можно сэкономить. Он всегда знал, что нужно купить и где можно купить подешевле. Именно его энергичность привлекла Самбора, который впоследствии назначил молодого человека казначеем. До этого он был всего лишь помощником, и теперь его жизнь заметно облегчилась: ему не приходится носиться, как раньше, у него теперь у самого есть помощники, которые сделают это за него.

Они спешились, отдали коней, и зодчий исчез в ту же минуту. Но Самбор и Деян застыли под дождем, вглядываясь в небо и часто моргая из-за капель.

— Уж, простите, но идти туда мне не охота, — откровенно выпалил парень, на что Самбор засмеялся. — Просто этот шум, пьяные мужики, танцы, — начал оправдываться.

— Поверь, я и сам не горю желанием туда идти, — он прекратил смеяться.

Они вновь замолчали, потом Самбор похлопал по плечу Деяна и пошел в обход, чтоб не столкнуться случайно с одним из гостей в таком виде. В своих покоях князь вытерся на сухо, волосы насколько смог, затем надел праздничные одеяния.

— Интересно, Милана злится из-за моего отсутствия или радуется? Как там гости? — размышлял Самбор.

Он зашел в горницу, где его появление осталось незамеченным, чем Самбор был несомненно рад. Гости сами себя могли прекрасно развлечь, лишь бы еды и выпивки хватало. Князь прошел через толпу и сел во главе стола рядом с Миланой.

— Доброе утро, — ухмыльнулась женщина.

— Так себе утро.

— Пожары продолжаются?

— Именно. Надеюсь, засуха скоро закончится, ливень затронул только небольшой участок. Пусть боги смилуются.

— Может, жертву принести?

Вот это Самбору не понравилось: осквернять людской кровью землю нехорошо. И, конечно, Милана имела в виду людские жертвы.

— Перуну, например, — продолжила она, — он бог жадный.

— Лучше Ярило. От него сейчас зависит урожай гораздо больше.

Позже Самбор действительно даст указания умаслить бога Ярило, но не так, как хотела Милана. Люди сделают чучело бога, украсят его и будут носить на руках с песнями. Потом положат в гроб и дадут носить старику в лохмотьях, начнут оплакивать. А самое главное, зароют в поле. Это должно было помочь земле. И бог Ярило смиловался: послал хорошую погоду и урожай.

Самбор поднес свой кубок к губам, но тут же опустил его на стол, заметив приближение княжонка с его юношей-девушкой. Самбор поморщился от отвращения, что не укрылось от Миланы, но она смолчала.

— Как поживаешь, сынок? — он еще и похлопал по спине Самбора.

Милана сразу подумала, что ей послышалось, но потом пригляделась в лица обоих: Самбор сидел с застывшим выражением лица, а княжонок был пьян в хламину.

— Надо же так напиться с самого утра, — с удивлением подумала женщина, ожидая реакции Самбора.

— Князь, видите там ваш старый друг, — отвлек княжонка его сопровождающий, который все же заметил злость Самбора.

Ну а кто любил княжонка, не считая его самого. К счастью, он последовал от Самбора к неизвестному старому другу.

— Интересно, какой Самбор, когда злится? — размышляла Милана, а вслух спросила. — Что он хотел?

— Без понятия. С ним дела вести невозможно.

— Тем не менее именно он помог заполучить тебе власть.

— Умолкни, — оборвал ее князь. — Такие штучки не со мной вытворять будешь.

Милана встала, и Самбор не стал ее останавливать, Милана направилась к стайке женщин, оживлено беседующих о погоде.

Этот день был слишком похож на предыдущий для большинства, и поэтому так скучен. Погода, можно сказать, подливала масла в огонь: весь день шел сильнейший ливень, столь радующий крестьян, на чьи посевы он все-таки пролился. Так что все эти господа, еще пару веков назад бегающие с топором на соседей, сидели и скучали в хоромах.

И если Милана могла разговаривать о погоде, о чужих внуках и любовных драмах, то Самбору приходилось нелегко. Он уже поговорил со всеми советниками (в самых разных состояниях) о повседневных делах — лучшее на что, они были способны.

— Не думал, что Путимир так быстро пьянеет, — сказал Деян, не выпивший не капли медовухи (он все-таки пришел).

— И правда, — отметил его правоту князь. — А еще даже не вечер.

— Еще ведь завтра будет продолжение.

— Кто хочет, тот и в поле напьется.

Хоть Самбор был старше на 4 года и всегда чувствовал груз ответственности, вдвоем им было хорошо. Однако к вечеру жизнь снова подарила неожиданность. Где-то во время заката к Самбору подошел глава дружины, не даже какой-нибудь слуга или дружинник, а сам воевода. Откуда вообще он взялся не было понятно, как и почему он лично пришел к Самбору тем более. Но он поведал о некой могущественной ведьме (Самбора чуть не взял смех), которая прибыла из далекой деревни к Самбору поведать нечто важное.

— Что же эта женщина может мне такое важное рассказать?

— Вам лучше самому не только услышать, но и увидеть, — с важным видом шептал воевода. — К тому же она стара и опытна.

— Когда я с ней поговорю, отправь человека за ней проследить.

— Но это же ведунья. Так можно навлечь ее гнев, — испугался не на шутку воевода.

— Нужно узнать, кто ее прислал. Не приходят женщины просто так к князьям, совершенно не боясь.

Самбор последовал за воеводой, который привел князя в хоромы для приема гостей. Он оставил князя наедине с ведьмой, и, несмотря на свой страх, он подготовил дружинника, который проследит за ведьмой, когда она уйдет.

Освещенность зала была хорошая, хоть солнце уже садилось, поэтому Самбор смог внимательно изучить женщину. Она была очень старая, дряхлая, прям рассыпалась при малейшем движении. Ведьма была горбатая, когда она пошла, стала заметна ее хромота, на лице выделялся крючковатый нос, а в приоткрытом рту торчал второй ряд зубов. Наверняка у нее и хвост был. Она была одета во все темное, а волосы лежали длинные и седые, но аккуратно расчесанные, да и сама она была вся чистенькая.

— Что же вам от меня нужна, ведунья?

— Я пришла предупредить вас, князь, — для такой морщинистой старухи голос у нее был удивительно приятный. — Но начну с вашего прошлого, чтоб вы мне поверили. Ваша отец перед своей смертью, когда понял,