Мужчина молча кивнул и сорвал с вешалки пальто.

— Жду в машине, у нас мало времени, — и скрылся за дверью.

Я ринулась в сторону лестницы, чтобы переодеться, но меня остановила чья-то холодная рыка на запястье.

— Нора, останься дома.

Я обернулась к нему и поймала полный безумства взгляд холодно-голубых глаз.

— Он может быть в очень плохом состоянии.

— Плевать.

— Нора, — его губы дрогнули, — я видел много смертей. И те, что приносят взрывы машин, одни из самых страшных.

— Я должна спасти его, Серафим! Отпусти меня!

— Я не смогу снова вернуть тебя, если что-то случится, пойми же ты в конце концов! — он сорвался на крик, и я замерла. Никогда прежде я не видела его таким испуганным.

— Серафим, — я сжала его пальцы на своём запястье, — вы двое, спасли меня.

Я полностью переосмыслила свою жизнь. И теперь я хочу вернуть ему долг. Мне всё равно осталось немного. Так позволь наполнить мои последние минуты смыслом.

— Нора…

— Я сделаю всё, что смогу, — меня переполняла решительность, — ты не остановишь меня.

Я мягко разжала его пальцы и отпустила руку.

— Спасибо, что дал мне возможность пожить ещё немного. — я улыбнулась и опустила глаза, с твёрдым намерением уйти. — Мой Ангел хранитель, ты сделал всё что мог. Позволь мне сделать тоже самое.

Глава 11. Леденящая кровь ночь

Мы мчались по ночному городу молча, каждый из нас был погружен в свои мысли.

В груди отчаянно билось сердце, в надежде, что мы все-таки успеем. Всё ведь не могло закончиться вот так. Я отказывалась верить в подобное.

Почувствовав, что мою руку сжали что-то теплые пальцы, я вздрогнула.

— Всё будет хорошо, — Серафим тепло улыбнулся, но эта самая улыбка совершенно не касалась его глаз. В них плескался страх, плохо прикрытый спокойствием.

— Я знаю, — мой голос звучал удивительно уверенно, будто я знала наверняка, — мы его не потеряем. Не этой ночью.

Серафим кивнул головой, явно над чем-то раздумывая, и молча уставился на свои руки, лежавшие на коленях.

— Это где-то здесь, — проговорил Стас, — по этой дороге Ной обычно возвращается домой.

Впереди виднелись огни полицейских машин и карет скорой помощи.

Когда мы вышли из машины и приблизились, то увидели ещё несколько автомобилей, попавших в аварию. Видимо манёвр Ноя вызвал за собой цепную реакцию.

Пробежавшись по небольшой зоне страшного происшествия, я всё больше и больше ощущала, как в груди тяжелеет сердце. Время шло на сикунды.

Машины Ноя не было.

— Нора! — я обернулась на голос Серафима. — Сюда! — он указал рукой на спуск с обочины, по которому шли грубые следы от автомобильных шин. — Я вижу его машину.

Я подбежала к Серафиму и проследовав глазами в направлении его руки замерла на месте: примятая трава извилистой дорожкой спускалась к небольшому пролеску, из которого виднелось задние крыло и бампер знакомой машины.

— Ной… — сорвался с губ шёпот, а тело само двинулось вперёд, минуя спуск.

Ноги заплетались, путаясь в колючках и траве, но я продолжала бежать так быстро, на сколько была способна. Лёгкие раздирало от переизбытка кислорода и едкого дыма, сердце отчаянно вырывалось из груди.

— Нора! — голос Серафима у меня за спиной звучал глухо и совершенно не достигал сомнения, всё моё внимание было сосредоточенно на серебристой машине, которая врезалась в дерево.

— Я приведу подмогу, — крикнул Стас.

Передняя часть машины была скомкана, будто лист бумаги, дымила. В воздухе явно ощущался запах бензина.

— Отойди в сторону! — Серафим дёрнул меня за плечо назад, подбираясь ближе к машине. — Я вытащу его.

— Я помогу, ты..

— Я уже мёртв! — его крик пронзил моё сознание. — Мне нечего терять, ты другое!

— Мы теряем время! — я дёрнула за дверную ручку. — Вместе будет быстрее!

— Я сказал, отойди! — его глаза мгновенно почернели, и на мгновение показалось, что у него вообще их не стало, голос походил на утробный рык.

По коже пробежали мурашки от страха и ужаса.

— Не мешай мне, — он упёрся ладонями в дверь, мгновенно продавив вмятины. Пальцы собрали метал, будто тонкую плёнку.

Скрежет металла резал уши и холодил кровь внутри, заставляя отступить назад. Прикусив губу и сделав над собой усилие, я старалась побороть свой страх.

Это просто Серафим. Тот самый Серафим, который дал мне шанс на новую жизнь. Я знала, что он давно перестал быть человеком, с чего мне бояться его сейчас?

Вырванная дверь с грохотом отлетела в сторону.

Не теряя времени, я подбежала к машине, не смотря на Серафима и нашла Ноя: он сидел неподвижно, откинувшись на спинку водительского кресла, голова безвольно была опущена вниз, будто у шарнирной куклы. И только слегка поднимающаяся и опускающаяся грудь давала понять, что он всё ещё жив.

— Ной, — я протянула руку и взяла его лицо в ладони, — открой глаза! Очнись!

Его глаза были закрыты, по лбу стекала кровь, рассекая правое закрытое веко ярко алым зигзагом.

Несколько пощёчин по лицу не сразу, но вынудили закрытые веки еле заметно встрепенуться. Но некогда красивому лицу поползла гримаса боли, а с губ сорвался низкий стон.

— Ну же, Ной, — Серафим встряхнул его за плечо, — рано сдаваться.

— Нора, — скрипучий голос звучал так незнакомо и страшно, но вместе с этим, в шальном сердце стало ощутимо легче, — Серафим?

— Да, дружище, — Серафим сжал пальцы на его плече, — приходи в себя, нужно убираться отсюда.

С трудом сфокусировав затуманенный взгляд на моём лице, Ной вздрогнул от приступа клокочущего кашля.

Это плохо.

— Что случилось? — он морщился от боли при каждой попытке пошевелиться.

— Ты попал в аварию по пути домой, — я провела рукой по его щеке, чувствуя, как ладонь стала липкой от крови, — мы здесь, чтобы помочь. Не волнуйся. Смотри на меня, не закрывай глаза.

— У нас проблемы. Машина слишком смята, будет непросто его достать. Где чёртова подмога? — выругался Серафим. — Ждите, я сейчас.

— Я помогу…

— Останься с ним. Если он закроет глаза, мы его потеряем, — его слова гулом пронеслись по всему телу, отдаваясь в руках мелкой дрожью. Нервно сглотнув, я кивнула ему головой.

— Нет, нет, — проговорила я, легонько встряхнув Ноя за плечи, — смотри на меня. Слышишь? Я здесь, с тобой, не оставляй меня!

Медленно Ной открыл глаза и слабо усмехнулся.

— Всё не так. плохо, — слова давались с трудом, как и борьба со мной, с самим собой, — подумаешь…на одного никчёмного человека меньше.

— Ты сильнее, чем думаешь!

— Брось, я даже собственной матери возразить…не могу. Слабее меня никого нет.

— Прекрати. Я верю, что это не так.

Его накрыл очередной приступ кашля и на