Шрифт:
Закладка:
Руки сжали руль так сильно, что побелели костяшки, а из груди вырвался злостный рык.
Не на тебя я злюсь, Нора. На себя.
Из калейдоскопа ярких воспоминай меня резко вытолкнул яркий, стремительно приближавшийся свет.
Сердце в груди отчаянно бухнуло и замерло, а руки рефлекторно дёрнули руль в сторону, уводя машину со встречной полосы, но я не рассчитал, что дальше шёл резкий спуск вниз.
Визг колёс…
Удар….запах бензина.
И веки стали чертовски тяжёлыми, со сном бороться становилось всё труднее.
«Я постояла и за себя, и за тебя, на съемочной площадке. Теперь вот жду, когда ты, трус, вспомнишь наконец, что ты мужчина, а не тряпка!»
— Нора…прости за то, что я был трусом.
Нора.
Буйные часы в кухне пробили полночь, а я мерила шагами гостиную комнату борясь с нарастающей в сердце тревогой. Всё внутри горело и кипело, отдаваясь в висках резвой дробью. Что-то было не так, я ощущала это кожей, но не могла понять, что же.
Нужно взять себя в руки, но я полностью отдавала себе отчёт, что пока Ной не вернётся домой, у меня не получится успокоиться. С ним что-то не так. С ним что-то не то….
Я вздрогнула от весёлой трели дверного звонка и по коже пробежали неприятные мурашки. Кого могло принести так поздно.
Насторожившись, я надавила на дверную ручку и обнаружила за порогом нервно переминавшегося с ноги на ногу Стаса. В руках он держал небольшую белую коробочку.
— Стас? Привет, — я удивленно уставилась на него, а взгляд невольно упал ему за спину, — Ной не с тобой?
Я пропустила его в дом и закрыла за ним дверь.
— Он разве не приехал ещё? — в голосе Стаса явно ощущалось удивление. — Он забыл телефон на площадке, я заехал вернуть. Но, если четно, это не единственная причина, — он снял с плеч пальто и повесив на вешалку в прихожей, протянул мне белую коробку, — я хотел поговорить с тобой.
Взяв коробочку в руки, я обнаружила для себя, что она была тёплой, а нос явно ощущал сладковатый запах свежей выпечки?
— Что это? — я с любопытством разглядывала коробочку.
— Я всё думал, как отблагодарить тебя за помощь в поисках собаки моей дочурки, — Стас тепло улыбнулся, впервые за всё время, что мы были знакомы, — это может показаться странно, но назойливый голосок в моей голове твердил, что ты оценишь яблочный штрудель.
В груди неожиданно потеплело, а на лице невольно появилась улыбка.
— Стас, — я радостно выдохнула, уставившись на него во все глаза, — спасибо тебе большое, не стоило.
Он похлопал меня по плечу и развернул в сторону кухни.
— Стоило, я рад, когда рада моя дочь. А ты приложила к этому усилия. Наливай чай и пробуй. По слухам это лучший яблочный штрудель во всём городе.
«Назойливый голос в голове….» — Серафим, твои проделки?
Я кивнула головой и поставив коробочку на столик в гостиной отправилась на кухню, заваривать чай. Стас следовал за мной.
— Странно, что Ноя нет, он уехал около девяти, съёмки сегодня закончились рано.
Следующее мгновение я осознала только после того, как из моих рук выпало блюдце и с оглушительным звоном разбилось об пол. Сердце в груди пропустило удар, крича о том, что нужно бежать, но куда?
— Нора? — взволнованный голос Стаса слышался будто через вату. — Ты в порядке?
— Это покажется странно, — прошептала я, — но я чувствую, что с ним что-то не так, Стас, — я подняла на него глаза, с трудом фокусируя взгляд, — где он может быть?
Лицо Стаса побледнело.
— Не пугай меня, Нора. — он потёр нижнюю губу. — Между вами двумя что-то произошло, не так ли? Ной второй день как в воду опущен, не собран. Мы много дублей переснимали из-за того, что он забывал реплики. Такого раньше не было. — Стас сел на стул и повёл плечом. — Собственно это вторая тема, на которую я хотел с тобой поговорить. Собственно то, что происходит между вами двумя, это только ваше дело. Но я знаком с ним далеко не один день, и я переживаю за него. К тому же, его рассеянность влияет на работу, а после скандала, который те учинила на съемочной площадке, там и без того неспокойно.
Меня укололо чувство вины.
— Что случилось? Я могу чем-то помочь? — Стас испытывающе смотрел на меня.
— Началось с того, что я нашла в его шкафу груду снотворного, — тихо выдохнула я. — А затем…пришла его мама.
Лицо Стаса вытянулось.
— Вот оно что… — он потёр подбородок. — Это многое объясняет.
— Я позволила себе лишнего, — поперёк горла встал ком, а глаза наполнились влагой, — высказала ему ужасные вещи… Я не должна была.
— Что именно?
Я медлила, раздумывая о том, стоит ли рассказывать ему.
— Я назвала его трусом. Из-за того, что он…
— Молчал, когда она обливала его грязью?
Я кивнула головой.
Стас тяжело вздохнул и закрыл глаза, опирая руками в колени.
— Вот что я тебе скажу. Ты всё правильно сделала.
Мои глаза расширились от удивления.
— Вы с ним близки, я вижу это. Ной не тот человек, который стал бы держать рядом с собой человека, который ничего для него не значит.
Я усмехнулась.
— Ты не знаешь всего…
— Пусть так, — перебил меня он, — но ему нужно было, чтобы близкий человек сказал ему в глаза правду. Резкую, жёсткую, но правду. Быть может, это подтолкнёт его к тому, что он наконец перестанет потакать своей мамаше.
В прихожей подал голос дверной звонок, и мы со Стасом переглянулись. Глубоко внутри меня появилась надежда на то, что Ной всё-таки приехал. Может…потерял ключи? Да мало ли, что могло произойти. Но стоило открыть входную дверь, как маленькая невесомая надежда мгновенно улетучилась.
— Серафим? — его лицо казалось бледнее, чем обычно, губы сжаты в тонкую линию. — Что ты здесь…
— Где Ной? — бросил парень, переступив порог дома и захлопнув за собой дверь. Его голос звучал низко и грубо, строго противоположно от того, что я привыкла слышать.
— Его всё ещё нет дома.
— Тогда у меня для вас очень плохие новости.
— Что происходит? — из-за угла выглянул Стас. — А ты..
— Друг Ноя, — бросил Серафим, опустив глаза в телефон. — Я приехал настолько быстро, как смог.
На экране смартфона высветилась запись с видеорегистратора и сердце в моей груди испуганно сжалось: до боли знакомая машина свернула со встречной полосы и съехав на обочину с шумом врезалась в дерево.
— Стас, — мои руки тряслись от ужаса, — мы должны
