Шрифт:
Закладка:
Лин, повернув на дикой скорости голову, вдруг издал неуместный смешок.
«Так вот чего ты боишься, Гайдэ».
«А-А-А!»
«Ты всего лишь боишься упасть, – совершенно спокойно сообщил мне этот долбаный философ. – Однако ты не боишься смерти. И боли тоже. Ты боишься того, что однажды у тебя не останется выбора. И ты не сможешь сама решить: жить тебе или умереть. Поэтому и рискуешь напрасно. Поэтому и живешь одним днем. Поэтому и билась в своем мире, как мотылек в стакане – там, у себя, ты просто не могла выбирать».
«Лин, сволочь! – Я чуть не задохнулась от злости. – Демон-недоучка! Если ты еще раз так со мной поступишь…»
«Не бойся, Гайдэ, – как-то удивительно нежно отозвался шейри. – Теперь я тебя наконец понял. Прости, что так поздно. И жаль, что так ненадолго».
Демон на огромной скорости вдруг полностью свернул широкие крылья, закрыв меня, как гусеницу в коконе, со свистом и страшным треском проломил густые древесные кроны, сдавленно зашипел, когда обломки прочертили кровавые полосы на его боках. Потом резко свернул, заставив меня звучно клацнуть зубами. Его тряхнуло. С огромной силой дернуло. В тот же миг я в ужасе почувствовала, как держащие меня путы внезапно ослабли. Затем крылья снова развернулись, выпустили меня наружу, громко хлопнули, с натужным гудением расправляясь и пытаясь поймать ветер. А меня швырнуло вниз, наподдав напоследок в спину чем-то увесистым и очень крепким.
Я, не сдержав вскрика, пролетела в гуще веток и сорванных листьев несколько метров, с трудом вспомнила, как надо группироваться, с новым стоном ударилась и кубарем покатилась по твердому, стараясь закрыть лицо и глаза. Затем ощутила, как что-то неприятно хрустнуло в левой руке, в голос взвыла, а потом, оглушенная и раздавленная, со всего маху налетела на какой-то камень. И вот уж когда испытала всю полноту ощущений, которые испытывает ястреб, всей грудью напоровшись на скалу.
«Разбей ее, Хозяйка, – донесся до меня быстро удаляющийся голос. – Я дам тебе время, отвлеку… У тебя всего несколько минок, пока Стражи не опомнились! Так что поспеши!»
На какое-то время у меня потемнело в глазах, а в ушах зазвенело так отчаянно, что я даже решила, что все это просто почудилось. Но потом неистовый звон начал постепенно стихать, боль в груди тоже успокоилась, зато вместо нее пришел такой дикий холод, будто я к морозильной камере прижалась. А затем где-то наверху раздался многоголосый вопль и яростный рев, перемежаемый пронзительным визгом и звуками рвущейся под острыми когтями плоти.
Я со стоном отлепилась от ледяной глыбы, стоившей мне пары сломанных ребер и, кажется, левого запястья.
– Твою маму…
С огромным трудом отползла, стараясь не опираться на сломанную руку. Слизнула кровь с разбитой губы. Почувствовала, как вздувается на щеке огромный синяк. Осторожно пошевелила ногами, а потом облегченно вздохнула: целые.
Прав был Лин: я не боюсь боли. И смерть мне тоже не страшна. Но только когда я сама решаю, что приму ее на свой страх и риск. Не страшно спрыгнуть с края крыши или шагнуть под колеса мчащегося навстречу автомобиля. Не страшно прогуляться по бортику высокой дамбы – страшно, когда тебя оттуда сталкивают. И когда ты уже ничего не сумеешь изменить, потому что дальше твоя жизнь катится без всякого твоего участия. И столько, сколько тебе повезет.
А я ненавидела слепое везение. Мне всегда казалось несправедливым, что кому-то с легкой руки достаются огромные выигрыши, тогда как кто-то должен всю жизнь горбатиться, чтобы оплатить крохотную комнату в коммуналке.
Мне в этом плане не везло. Я всего добивалась сама. Упрямо, настойчиво, но добивалась. И хотела, если уж честно, именно добиваться. Не получать готовенькое, не выпрашивать милостыню у господина случая, а поступать так, как хочу и как сама решила. Без родителей. Без многочисленных советчиков и всяких так доброхотов. Мне даже здесь то вроде повезет с одним, то тут же приходится за это расплачиваться. То выжила при прыжке с крыши, но сразу наткнулась на каких-то Тварей в потустороннем мире. Потом выжила и там, нагло забрав у одной из них оказавшийся полезным клык, но тут же вляпалась в историю с эаром. Чудом уцелела после обряда обмена душ, зато заимела сомнительное украшение на руке. И долг заодно, с которым целых две недели разбрехивалась.
И так во всем: сперва урок, потом – плата. Сначала задание, потом – какой-нибудь бонус. Мне ничто и никогда не доставалось просто так. Ни в своем мире, ни тем более в этом. Действительно, как игра какая-то. Реалистичная до жути, но весьма запутанная игра, в которой я упрямо пытаюсь диктовать свои правила.
– О-ох! – Придя в себя, я наконец села и удивленно посмотрела на стоящих ко мне спиной Теней, которые неотрывно смотрели куда-то в темноту и ждали, пока я соизволю очнуться.
Как выяснилось, демон выбросил меня на полной скорости, как десантуру из вертолета, посреди небольшой опушки, в центре которой лежал громадный, наполовину вдавленный в землю и покрытый густым мхом валун, о который я так славно приложилась. Вокруг – ни души, кроме меня и напряженных до предела братьев. Одни деревья, стоящие впритык друг к дружке, несколько драных кустов, огромная куча сломанных веток, припорошенных сорванными при падении листьями. А еще огромная дыра в кронах, в которой, как бешеные, метались неясные тени, и откуда доносились звуки нешуточной борьбы.
– Лин! – ахнула я, поняв, что шейри, скинув меня на землю, снова поднялся в воздух, чтобы задержать гарпий и дать мне немного времени. Потом стряхнула прилипший к маске листок (шлем потеряла, видимо, пока падала), ойкнула, распоров себе этим листиком и перчатку, и палец под ней. С отвращением отбросила эту гадость, а потом вспомнила, как демон закрывал меня собственными крыльями, и со стыдом поднялась, тревожно высматривая в ночном небе его крылатую тень. – Ох, Лин!
– Печать, Гайдэ, – напряженным голосом напомнил Ас, не оборачиваясь. – Скорее. Сейчас они будут здесь.
– Какая Печать? Где? – мой взгляд сам собой наткнулся на валун, и левая ладонь тут же похолодела. – Так вот она какая… с-с-сук-ка-а!
– Быстрее, Гайдэ!
Как услышав его, за дальними деревьями что-то нехорошо затрещало.
Я сжала зубы, прижав к груди повисшую плетью руку, и поковыляла к проклятому камню, одновременно подключая второе зрение и пытаясь
