Шрифт:
Закладка:
— И наконец я увидел вас. Я увидел красивую молодую девушку, подобную розе, что раскрывается ночью и освещает тьму. Словно увидел вас впервые и спросил себя, неужели это наша соседка Мариам, которая когда-то играла с Хадиджей и Аишей? Нет… Эта девушка более совершенная, более зрелая и красивая. И я почувствовал, что мир вокруг меня преобразуется…
Её голос принял игривый тон:
— В те дни ваши глаза не давали себе такой свободы пристально взирать на кого бы то ни было!! Вы были соседом в полном смысле этого слова. Но что осталось от тех дней? Всё изменилось. Мы стали словно чужие, как будто и словом друг с другом не обмолвились, и не росли вместе как единая семья. Именно этого и хотела ваша семья.
— Давайте не будем об этом. Не возлагайте на меня ещё один груз.
— Сегодня вы смотрите во все глаза… Из окна, на улице, и даже здесь, на крыше не даёте мне пройти!
«А что тебе мешает уйти отсюда, если ты этого и впрямь желаешь?.. Твоя ложь слаще сотового мёда, о свет мой, горящий во тьме…»
— Это лишь малая часть большого. Я также смотрю на вас оттуда, откуда вы и не догадываетесь, вижу вас в мечтах больше, чем вы себе представляете. Сейчас, когдая я вполне уверен в этом, я говорю себе: Или близость, или смерть!
Её шёпот, подавляющий смех, всколыхнул его сердце. Она спросила:
— Откуда вы нашли такие слова?
— Из своего сердца!
Она потёрла своим башмаком по настилу крыши, и его шуршание предупреждало о том, что она собирается уйти, однако она продолжала стоять на том же месте и сказала:
— Ну, раз дело зашло до сердца, то я должна идти!
Поначалу, разгорячённый чувствами, он повысил голос, но когда заметил это, заговорил тише:
— Нет, вы должны прийти, прийти ко мне. Прямо сейчас и навсегда…, - затем он применил уловку. — В моё сердце… Оно — ваше, и только вы одна им владеете!
Игривым тоном она предостерегла его:
— Не злоупотребляйте попусту таким образом. Плохо будет, если я лишу вас и сердца, и того, чем оно владеет…
«Насколько же хорошо ты меня понимаешь? Я говорю со львицей, которую люблю. Ты не глупа, благодаря воспоминаниям о Джулиане. Ну же, девочка. Я боюсь осветить тьму ярким огнём, пылающем в моём теле…»
— И моё сердце, и всё, что есть в нём — ваше добровольно. Оно будет счастливо, если вы его поцелуете и овладеете им, будете принадлежать только ему одному!
Она, смеясь, сказала:
— А вы видели такое, хитрец? Вы хотите брать и не давать?..
«Откуда у тебя такой язычок? Даже Зануба в своё время не сравнилась бы с тобой! Проклят мир без тебя!»
— Я хочу, чтобы вы были моей, а я — вашим… Что же тут несправедливого?
Воцарилась тишина, обе тени обменялись взглядами, пока она не произнесла:
— А может быть, сейчас вас спросят, что же вас останавливает?
Применяя хитрость, чтобы добиться её расположения, он сказал:
— Значит, в целом мире нет никого, кто бы позаботился обо мне?
Что скрывалось за этим странным вопросом?
— Да..
— Сколько ему сейчас лет?
— Пять лет…
— А что слышно о его матери?
— Она уже вышла замуж или выйдет очень скоро…
— Какая потеря!.. Почему вы не вернули её, хотя бы ради Ридвана?
«О львица!.. Объясни, чего ты этим добиваешься…»
— Вы этого действительно хотите?
Тут она тихо засмеялась и ответила:
— До чего же везёт тому, кто соединяет двоих людей по закону!
— А если во грехе?!
— Ну, я не оглядываюсь назад…
Наступила тишина, казавшаяся странной и задумчивой…, пока она нежно и одновременно предостерегающе не промолвила:
— Ну смотрите, если ещё раз будете приставать ко мне на крыше…
Он дерзко ответил:
— Как пожелаете. Крыша — не самое безопасное место. Разве не знаете, что у меня есть свой дом в квартале Каср аш-Шаук?!
Она недоверчиво воскликнула:
— Собственный дом?.. Добро пожаловать, домовладелец!
Он ненадолго замолчал, словно остерегаясь, а затем спросил:
— Догадайтесь, о чём я думаю?
— Мне нет до этого никакого дела…
«Темнота, тишина, уединение. До чего же действует мне на нервы эта темнота…»
— Я думаю об общей стене, соединяющей наши крыши. А что вам внушает этот вид?
— Ничего…
— Зрелище двух влюблённых, прижавшихся друг к другу…
— Мне не нравится слушать подобные речи…
— Их объятия напоминают ещё и о том, что их ничто не разделит.
— Ха!..
Этот возглас вырвался у неё словно обольстительное запугивание. Он со смехом сказал:
— Мне словно говорят: «Перейди на ту сторону, ну же..!»
Она отступила назад на два шага, пока её спина не прижалась к развешенной на верёвке постиранной накидке. Затем она прошептала предупреждение уже серьёзным тоном:
— Я этого не позволю!
— Этого…! Чего этого?
— Этих слов.
— А дел?
— Я уйду отсюда в гневе!
«Нет, клянусь твоей драгоценной жизнью… Ты действительно намерена исполнить то, о чём говоришь? Неужели я ещё больший глупец, чем полагаю сам? Или ты хитрее, чем я себе представляю? Зачем ты заговорила о Ридване и его матери?… Или ты намекаешь на брак?.. Сильно ты её хочешь, Ясин?.. До безумия…»
