Как раз к возвращению эльфийско–наговой делегации тролли уже прибыли и были поселены в отдельном крыле дворца. Жениха своей родственницы они активно не одобряли, но на попытки высказаться по данному поводу Джиди властно стукнула кулаком по столу и объявила: «Кому не нравится — может сваливать обратно в свои пещеры и не мешать моему счастью!».

Лицо ее папаши мне очень хотелось увековечить на фото. Шикарная визуализация фразы: «Кто это такая, и что она сделала с моей беззащитной малюткой?». Мама Джиди избрала другой путь, и за день перед свадьбой ко мне прибежала зареванная невеста, сквозь слезы лепечущая что–то про детей от троллей и гномов. Как выяснилось, таких полукровок в природе пока еще не встречалось, и считалось, что эти расы генетически не совпадают. Пришлось вызывать джинов, уже закончивших спасательную миссию на Яхолии и помогающих мне уже из чисто дружеских побуждений, — ведь наш договор давно был выполнен, драконы разбужены.

В книгах, про детей от гномов и троллей, ничего не упоминалось, но и браков между этими двумя постоянно враждующими расами не было.

— Вы будете первыми, — успокоила я Джиди. Но эта девица, неугомонная непонятно в кого, прямо в ночи добралась до своей драконицы, Силанны, и потребовала у той благословение на зачатие.

Об этом мне рассказал взволнованный Ярим, заявившийся спустя неделю после свадьбы с двумя бутылками вина — почти пустой и еще полной.

— Мам–м–муля! Ты станешь бабушкой! И, не угадаешь, — тут он загадочно засмеялся, потом пьяно икнул, плюхнулся ко мне на кровать, глотнул из уже открытой бутылки и, одновременно протянул проснувшемуся Тару вторую. — Ни за что не угадаешь, сколько детишек вымолила моя жена у своей драконицы!

— Пять? — предположила я.

— Ха! — Ярим снова хихикнул и показал нам кукиш. — Десять! — Тут он снова глотнул вина и выдал: — Сиди теперь, имена им всем придумывай… А, главное! — Ярим посмотрел на меня совершенно трезвым взглядом: — Десять детей одновременно, это ж… Что мы с ними делать–то будем?! Они ж могут быть в меня, представляешь?!

Тар, магически откупорив бутылку, как раз сделал большой глоток и чуть не подавился, бедняга, представив десять Яримов. Я тоже развеселилась, мысленно посочувствовав ребятам, особенно Джиди. Прежде чем воспитывать, эту десятку еще надо было выносить и родить.

— Мне кажется, она так нам отомстила…

— Кто?

— Драконица эта! Зануда редкая! Как вот ее угораздило стать покровительницей троллей, не понимаю. Вот с остроухими все ясно, — они ж похожи, как мы с Аркатом! Прямо вот близнецы, только дракон не такой красавчик. Ну, и Силанна тоже, конечно, даже до Гэллаис недотягивает, не то что до моей Джиди. Но гонору… Вот и отомстила за то, что моя дуреха к ней со своей детородной проблемой в ночи пристала. А мне теперь это расхлебывать…

В ту ночь расхлебывать все пришлось нам. Мы героически уложились еще в три бутылки вина, потом я поняла, что мне пора завязывать, так как забываю причину, из–за которой пью. А мужчины еще продолжили, причем муж у меня с утра был свеженький, как огурчик. А мы с Яримом тоже как огурчики, только соленые.

Муж мне, вообще, достался замечательный, умница и трудоголик. Мое желание урегулировать мирным путем божественные противоречия в пантеоне дроу, он понимал, принимал и разделял. Так же как и нежелание живущих на Истейлии мужчин получить в качестве соседа — потенциального завоевателя. У них матриархат был лишь в нескольких городах, причем не такой суровый и безжалостный, как на ТинНигх. Но даже там поклонялись не Ллос, а ее сыну. И тут объявляемся мы, вроде бы спасители мира, но, одновременно, и потенциальный источник очень больших неприятностей.

Обмануть Ллос и оставить все, как есть, я не могла, — если бы не она, мы бы никогда не выбрались из Подземья и не добрались бы до этого проклятого храма… И Рикиши был бы жив! Но тут не ее вина, это я не уберегла.

Да, иногда на меня накатывала мысль, что вина за смерть любимого целиком на мне. Ведь я тогда беспокоилась о ком угодно — о богах, о драконах, о Нибрасе и Таре… Но не о Рики! Если бы я его остановила… Тут мысль сворачивалась, признавая, что в таком случае, возможно, погибли бы все. Псоголовый Упуаут не пощадил бы никого.

В общем, передо мной и Таром стояла непростая задача: как–то аккуратно возродить на Истейлии культ Ллос и, одновременно, не дать ему разрастись и разрушить уже существующий и процветающий культ Ваэрауна, проповедующего ересь с точки зрения его матери — равноправие среди мужчин и женщин.

План решения у нас с мужем был такой: организовать новое матриархальное государство, как можно дальше от уже существующего, и заселять его только более–менее лояльными к равноправию Домами. А, главное, ввести законы, обещающие все кары небесные и подземные за попытку устроить межгосударственную войну. Я уже просто видела, как смелые и решительные мужчины пытаются достичь свободного государства Ваэрауна, а властные женщины сбегают к соседям, молящимся Ллос. Но дроу жили так веками, и не мне менять их менталитет в лучшую сторону. Я могу лишь попытаться это сделать, но для этого следовало договориться с их богами. Придумать рекламу мирного сосуществования для королевы пауков… Да уж, задача не для слабых. И постоянный источник жертв для Ллос нам никак не удавалось придумать.

В конце концов, посовещавшись с более опытными правителями: королями Истейлии и Яхолии, к слову, довольно быстро нашедшими друг с другом общий язык, мы с Таром решили, что лучше всего дроу объединит постоянная общая внешняя угроза. Такая, которая будет держать их в постоянном напряжении, но не позволит себя уничтожить.

На эту роль лучше всего подходили демоны. Мы собирались попросить Нибраса договориться с воцарившемся на Истейлии князем Асмодеем, которому мы так до сих пор и не вернули его флейту, кстати. Совесть меня по этому поводу не мучила, но иногда хотелось узнать, каким чудесным образом гномы обманули самого князя обмана, Пифона, и оставили этот музыкальный инструмент у себя. И кто убил деда Ярима, но при этом не забрал флейту. Но, сдается мне, что целиком, во всех подробностях, эту историю не знал никто.

Когда всеобщий праздничный ажиотаж по случаю спасения мира и свадьбы принцессы спал, мы переехали из дворца в отдельный дом, и инкуб поселился