Шрифт:
Закладка:
— Ладно — без промедления согласился я, говоря самым будничным голосом — Согласен.
— Благодарим, друг Росгард! Ждем тебя на площади!
— Ну… я пошел — глянул я на друзей — Стойте здесь. Слушайте. Наблюдайте. Бом, рассредотачивай бойцов. И запусти мое заявление всем сокланам рассылкой.
— Что заявляешь, босс?
— Если драться придется — то со светлыми высшими жрецами. Репутацию потом отмыть трудно будет. Большая часть сокланов тут не при делах и из–за нас мараться в грязи не обязана. Хотят — пусть уходят. Я пойму. Претензий не будет. Хочу чтобы все это знали.
— Ок. Сделаю. Что еще?
— Пусть оставшиеся уводят мирных жителей подальше от главной площади. Сообщите всем — тут может состояться бойня и зацепит каждого кто окажется рядом. Пусть держатся подальше. От главной площади и кланового холла Героев Крайних Рубежей.
— Сделаю. Удачи. Тебе уже машут.
— Выбирай слова, милый — меня под ребра ткнул стальной кулак любимой девушки — Очень осторожно выбирай!
— Меня все равно убьют — прошептал я в ответ, косясь на дочку — Шутишь? Такое сделал я…
— Что хоть сделал–то?
— Отдал темный артефакт темному богу смерти. А артефакт был в светлом хранилище–ловушке.
— У–у–у-у… Рос! Это же…
— Я‑то не паладин — пожал я плечами — Ладно. Пойду. Если меня прибьют — не атаковать! Ждать команды! Всех касается!
Убедившись, что меня услышали, глянул на Роску и сурово велел:
— Чтобы не случилось со мной — не вмешивайся! А то папа рассердится так, что все удочки переломает! И не переживай, дочь — я вернусь что бы не случилось. Обязательно вернусь.
Молчаливый серьезный кивок. Радует. Но дочь самостоятельней день ото дня — вон как светится огонек упрямства. Рядом с ней стоит Орбит. Он тоже коротко кивает. Понимает всю угрозу — не дай боже Роска влезет и попадет под столь страшную атаку всего светлого святого братства.
— Кир, спрячь вот это в ЛК! Прямо сейчас! — я перегрузил содержимое инвентаря Кире и напомнил — Прямо сейчас!
— Что там такого важного–то? — поразилась Беда.
Я пошел кратчайшим путем — спрыгнул с крыши. Угодил на тканевый навес. Тот спружинил. И меня, как в дурной компьютерной игре, подбросило вверх. Извернувшись, приземлился перед входом. Не упал! И, насвистывая, пошел навстречу выходящим на площадь головным санстоунам. По пути возникло желание завязать глаза белой тряпочкой. Как перед расстрелом. За спиной лязгнуло. Упавшая на землю Кира рванула к гостинице. Бежала с диким шумом — по булыжной мостовой стальными сапогами. Искры во все стороны. Влетела в дверь и скрылась. Отлично. Вещи в надежном месте. А я полностью пуст — при себе даже завалящего свитка нет.
Пуст. Но по этому поводу не переживаю — понимаю, что нечем мне ударить топающему навстречу отряду так, чтобы они это хотя бы просто ощутили. Уверен, что воспользуйся я сейчас высшей личной магией «метеор» — не со свитка, а своей собственной, усиленной артами, экипом, рунами и прочим — члены светлого отряда ощутят разве что–то вроде скользящего прикосновения к щеке опавшего кленового листа. Почему кленового? Да это так, к слову, пришлось. Пусть дубового. Сути не меняет — я их даже пощекотать не смогу. Настолько сильно они защищены всевозможными аурами.
Да даже без аур — высшие храмовые жрецы. Я против них как муха.
Я шел ровным шагом. Руки в карманах куртки. Не стану я демонстративно показывать им пустые ладони. Пусть думают, что у меня в кармане может оказаться нечто настолько жуткое, что может сделать большое «бо–бо» даже столь хорошо защищенным врагам. Того что меня прихлопнут в превентивном порядке не боялся — ну перерожусь. Я в последнее время настолько сильно забил на повышение уровней и умений, что даже не помню свой текущий уровень. Так что не боялся. И даже хотел этого — пусть убьют прямо сейчас. Чтобы был крохотный повод обвинить их в неоправданной агрессии…
Небольшая площадь почти пуста. Совсем недавно, во время рыболовного состязания, здесь стояли навесы, рекой лилось вино и лежали на блюдах жареные лягушки. Все танцевали под громкую музыку и веселились.
Сейчас все не так.
Повсюду груды строительного материала и кучи мусора. Вокруг фундамента часовой башни высятся строительные леса. Большая часть зданий вокруг площади восстановлена. Но многие еще чернеют обгорелыми стенами и проваленными крышами. Вскоре все исправится окончательно… или же окончательно разрушится — когда здесь грянет намечающаяся бойня.
Треть пути позади. Я продолжаю шагать. Чуть удивленно смотрю на одинокую сгорбленную фигурку впереди — старая женщина метет площадь. Метет сосредоточено, не глядя по сторонам, движение скупые и умелые, мусор будто сам послушно отлетает ко все растущей дымящейся куче. Воздух заполнился запахом тлеющих листьев и веток. Вкусный запах осеннего детства…
Забравшийся на штабель бревен игрок присел и, напряженно смотря на меня расширенными глазами, тихо шепчет в светящийся шар подозрительно похожий на микрофон. Над игроком витает еще один шар — побольше и снабженный рисунком глаза. Проходя мимо, я отчетливо слышу сбивчивое бормотание. Игрок явно не профессиональный ведущий. Новичок, внезапно угодивший на супер представление.
— Ситуация в Тишке… Ситуация в Тишке…
И вдруг громко и ясно:
— Ситуация в Тишке застыла в роковой неопределенности! Застыла!
Я глянул на него так, что игрок Восточный Цунами сто семидесятого уровня едва не проглотил волшебный микрофон и вжался в бревна. Но бормотать не прекратил:
— Ситуация в Тишке… Ситуация в Тишке! Вы видите? Видите, дорогие зрители? Росгард шагает! Вестник Вальдиры — мы всегда на острие!
— Твою мать — процедил я, делая шаг шире — Хотя бы сдохнуть нормально дайте!
На мою простую просьбу внимания не обратили. Но отреагировали:
— Росгард! Что вы можете сказать про ситуацию в Тишке?
Ситуация в Тишке… что–то меня начало пугать это сочетание слов. Обычно с таких слов начинается описание чего–то крайне нехорошего. Вроде: «Ситуация в Тишке вышла из–под контроля! Количество жертв ужасает!» или «Ситуация в Тишке ужасна!». Хотя хотелось бы надеяться на финал вроде: «Ситуация в Тишке резко улучшилась! Ура!».
Ситуация в Тишке…
Ситуация в Тишке…
Рос!
Очнись, дурень!
— Росгард, вы хоть что–нибудь можете сказать про ситуацию в Тишке? — надрывался корреспондент, решивший почему–то не идти за
