Меня откровенно радовало, что я сейчас, весь и с потрохами, нахожусь на коште инквизиторов, использующих мой дом как базу, в ином случае наши с Рейко накопления имели все шансы вылететь в трубу за полгода просто на пищу и боеприпасы. Имело место быть еще и «наследство» когда-то убитого мной торговца душами, но риск использовать эти средства для каких-либо нужд был чрезмерно велик — отложенные на анонимных счетах деньги были в Японии недоступны, а алмазы, драгоценности и редкие алхимические ингредиенты слишком бросались в глаза.

Копаясь в бумагах, я узнал интересную новость от заглянувшего Степаненко, пропущенную из-за случившегося похищения — весь воздушный флот Ватикана отбыл к Великому Новгороду. Русы, чехи и поляки предложили дополнительно усилить уже плывущую сюда армию, что было с благодарностью воспринято мировым сообществом. Следом за ними отреагировал Китай и Южная Америка, но те банально опоздали — флот «Торов» уже отчалил. Кроме того, китайцы и южане могли помочь общему делу только людьми, а вот русы обещали тяжелую технику. Последнее было мне частично непонятно — японцы сотрудничают, инквизиторы ищут скверну магии, к чему нужна тяжелая военная техника?

Русский майор помолчал, помялся, покосил взглядом на моего поверенного, но потом все же признался — техника особо не нужна, но славянам и северянам доверия как-то больше. У народностей, населяющих Южную Америку традиционно всё крайне паршиво с дисциплиной, а она в ситуации с Японией, служит очень важным фактором. А китайцы… это китайцы, их никто не понимает и не доверяет. Даже в ордере флотилии, который вскоре пойдет мимо индокитайского побережья, корабли с китайскими солдатами займут удаленную фланговую позицию. От греха подальше.

Насчет национальностей мы с майором вчера плотно пообщались за водкой. Матвей рассказал мне о том, как пополняются военные силы Ватикана — современное протезирование и гарантия солидной пенсии привлекают наиболее опытных ветеранов вечного халифатского конфликта, которых не выдвигают на передовую, а предлагают инструктировать молодняк, в изобилии поставляемый хабитатами мира. С последними всё оказалось еще интереснее.

Сирота хабитатская — ресурс избыточный и сомнительный. Если подростков любая община с удовольствием приютит как своих полноценных членов, то вот лишних детей в и так многолюдных хабитатских семьях не нужно. Из-за буйствовавшей когда-то в хабитатах моды на кровосмешение с сервами, на детей держатели городских приютов смотрели косо, боясь получить в итоге выносливых, но туповатых воспитанников, которым будет дорога лишь в бандиты. А вот Ватикан — нет. Он брал всех, тренировал и приставлял к делу.

Сам пехотный майор и комендант сиротой не был, а вот рыжая и вредная Регина, предпринявшая вчера вечером едва ли не с десяток попыток проникнуть на пьянку — еще как была. С русским, ей, кстати, совершенно ничего не светило — Матвей признался, что при виде этой тощей девчонки, которая на самом деле давным-давно уже женщина с возрастом едва ли не в четверть века, у него просыпается только два желания — накормить, когда он добрый… и пристрелить, когда всё как обычно. Как я его понимал…

Закончив все возможные дела и немного отойдя с похмелья, я собрался с духом и отправился мириться к Рейко.

Путей к сердцу женщины всегда много, но на них часто по велению левой пятки этой самой персоны возникают шлагбаумы. Но я, за время своей первой жизни, понял одну незамысловатую вещь — не так важно, каким способом ты собираешься извиниться, лишь бы ты в процессе принес жертву. Кровь, пот, слезы, усилия, потери… женщина как маленький темный бог жаждет всего этого в свою честь. Проще говоря — искупление всегда идёт через страдание, причем твое собственное, курицу там зарезать или мышь придушить никак нельзя. Не оценят.

Поэтому я страдал… на кухне. Разумеется, не один, собственные кулинарные познания не выходили за рамки приготовления печенек для близняшек и навыков обычного российского гражданина 2020-го года, поэтому я позвал одного из помощников повара ватиканцев, чтобы тот… руководил. Довольный как бегемот парень тут же раскомандовался вовсю, а я покорно следовал его указаниям, творя свою жертву. Приготовить что-то вкусное из небогатого ассортимента запасов инквизиторов было сложно, но я старался. Получилась солидная стопка сладковатых толстых блинчиков, политых ежевичным джемом, отличный наваристый суп, вызвавший некоторое недоумение у моего «руководства», бывшего урожденным итальянцем. В качестве гарнира я, не мудрствуя лукаво, отварил рис и испёк несколько неуклюжих толстых лепешек, долженствующих заменить хлеб.

Осмотрев получившееся, я долго чесал голову — вышло вроде бы вкусно и сытно, но совсем не… извинительно, что ли? Какой-то обед голодного сибиряка…

— Уно моменто, синьоре! — выкрикнул окормляющий инквизицию паренёк, выбежав из кухни. Через пять минут он вернулся, развив бурную деятельность — в суп была покрошена неопознанная мной зелень, лепешки заново разогреты, а затем обсыпаны молниеносно натертым сыром, блинчики под джемом этот кудесник разложил из стопки по нескольким тарелкам, нанеся на каждый из них по чуть-чуть ярко-желтой субстанции, в которой мной было опознано невесть как возникшее в пределах досягаемости итальянца абрикосовое повидло. Затем было еще одно «уно моменто!», после которого мне был вручен… букетик цветов.

Вопросов «как и где» я не задавал, вместо этого молча вручив солнечно улыбающемуся итальянцу несколько бутылок первоклассного бренди, когда-то закупленного Уокером. Выручил так выручил!

Столик с яствами я притолкал к двери комнаты Рейко, постучался и получил сквозь дверь сердитое пожелание пойти дружить с комендантом, дабы и вторая ночь прошла в том же духе. Пришлось начать перечислять дары, привезенные с собой, а также глубину собственного раскаяния в нечуткости. Сквозь дверь неслись уточнения, пожелания и расставлялись акценты. В какой-то момент я прочувствовал слишком много азарта в голосе Рейко, перебившей меня три раза за минуту, после чего честно признался, что «еда стынет».

Двери неприступной крепости распахнулись настежь, хозяйка покоев высунулась из них, воровато осмотрелась по сторонам, а затем затащила внутрь меня… и столик. Я с облегчением улыбнулся — жертва была принята!

Оказалось, что я здорово недооценил мстительность этой малявки. Подношение пищей Рейко восприняла благосклонно, но страшную месть всё же задумала и реализовала, запретив мне курить в её комнате! Мольбы и уговоры не дали результатов, я медленно впадал в отчаяние над блинчиком, как вдруг в дверь раздался негромкий, но очень выразительный и, если так можно выразиться, настойчивый стук.

— Если там за тобой, то я начну убивать, — мрачно предупредила