страстью и пленёнными внизу живота желаниями. Но ты не слушай его. Стань одиноким деревом, высохшим под палящими лучами солнца. Изрезанной, острыми волнами, скалой, что стоит окружённая её, синими водами, но не побеждённая ими. И тогда, когда небо снова окрасится в красное море и мой конь принесёт меня к тебе, с первыми лучами восходящего солнца. Я смогу прикоснуться к чистоте, твоих вод, что покоились в недрах твоей верности.

— Тебе не кажется, что слишком много поэзии?

— Это любовь. А любовь можно выразить только поэтическим языком. Проза тут бессильна.

— Хорошо. Тогда, прощай любимый, и пусть путь твой будет гладким, а возвращение скорым.

Она одна.

— Каждый мой день, без тебя, тянется как гружёная арба. Скрипя в пустоте колёсами моей души, день сушит её своей бесконечностью. И я как брошенная лилия гибну под жестоким, палящим солнцем. Умирая от зноя, что мучает меня изнутри.

Но лишь когда пылающая колесница гаснет, утопая в солёных волнах, я начинаю дышать свободно. Вечерняя прохлада окутывает мою усталую плоть. Тёмная ночь скрывает мою наготу от людских глаз, а страсть спрятанная в самой глубине, зовёт меня к тебе. Я выхожу на балкон и смотрю туда, откуда ласкают меня твои горячие глаза. Я чувствую на себе их прикосновение. Как будто твои ласковые ладони скользят по моей пылающей коже. Превращая меня в послушную скрипку в руках великого музыканта. Ещё одна нота и я раскрываюсь, как ночная роза раскрывает свои лепестки навстречу тому, кто разбудил в ней едва тлеющую страсть.

Он, надевает плащ, и шляпу. Изображая любовника.

— Как только, солнце скроет свой лик, для меня в ночной тиши распускает свои лепестки прекрасный цветок. Он берёг себя только для меня. Он томился под гнётом того, кого судьба назначила ему в мужья. Подобно тому, как назначают тюремщиков для охраны несчастных. Но теперь, когда злодей далеко, мой цветок, сверкая белой кожей в лунном сиянии, зовёт меня, своим прекрасным ароматом. Наполняет меня своим желанием, он оплетает меня своей страстью, заставляя трепетать моё сердце, в своих объятиях.

— Иди, иди ко мне. Обними меня. И пусть наши души сольются в великом танце любви, что послан нам свыше. Но когда заря разъединит наши обессиленные тела. Ты должен будешь покинуть меня. Уступая место солнцу моей жизни.

— Нет. Только не сегодня. Сегодня я положу конец нашим страданиям. Когда злодей вернётся, мой верный товарищ — Достаёт кинжал — Покончит с ним.

— Ты хочешь занять его место?

— Да я хочу быть твоим единственным солнцем, ласкающим тебя своими лучами.

— А ты не думал о том, кто займёт тогда твоё место, пока ты будешь гоняться по миру за своими призрачными мечтами?

— Я убью тебя.

— Тогда поспеши пронзить моё сердце, пока последняя капля страсти ещё кипит в нём. Потому что когда прийдёт моё солнце, оно заполнит всю меня без остатка.

— Вы женщины ужасны в своих проявлениях.

— А вы мужчины думаете только о себе. Напившись у источника, вы отправляетесь на войну. Покоряете вершины. Седлаете волны, убиваете друг друга. А когда вновь испытываете жажду, возвращаетесь к нам, женщинам. И как малые дети припадаете к нашей груди. Жадно глотая молоко, струящееся по вашим губам. Вы требуете чистоты!? А каково нам, женщинам, сохранить эту чистоту, и не оставить вас голодными. Дать вам возможность воплощать свои безумные идеи, в то время когда мы забытые вами вынуждены искать себе возможность проявления своей женской сущности.

— Я не хочу больше слышать тебя. Я ухожу.

— Уходи. Но ты вернёшься, когда снова захочешь пить.

Он снимает плащ, шляпу и снова становиться мужем.

— Что там за тени на стене?

— То утра первые лучи, рождают тень.

— А я подумал это вор.

— Пустое всё. Иди ко мне.

— Устал с дороги я, нет сил.

— Я напою тебя росой.

— Изранен я.

— Я исцелю.

— Был длинен путь.

— Дам отдых я.

— Мне бы уснуть.

— Я помогу, я колыбельную спою.

Он лежит у неё на коленях. Она гладит ему волосы и поёт колыбельную

Следующая сцена. Он и она.

— Ты отлежал мне ногу.

— Прости. Ты сегодня удивительно нежна. Такое ощущение, будто ты не играешь вовсе.

— Наконец ты это почувствовал. Может быть теперь ты, что-нибудь поймёшь?

— А что я должен понять?

— Что ты чувствуешь?

Гладит ему волосы.

— Нежность. Я чувствую. Нежность.

— А сейчас?

Целует его.

— Горячо, очень горячо.

— И…

— Что?

— Ты лжёшь мне. Ты всё давно понял. Я убью тебя. Где он?

Ищет глазами пистолет.

— Мы выбросили его в предыдущей сцене.

— Я ненавижу тебя.

Бьёт его по щекам.

— Ты сумасшедшая.

Прижимает её к себе. Целует.

— Что ты делаешь? Этого нет в пьесе.

— Пытаюсь тебя успокоить.

— Отпусти.

— Нет.

— Долго ты будешь меня так держать?

— Пока не погаснут прожектора, и зал не опустеет.

— А потом? Что будет потом?

— Спектакль закончится и каждый из нас вернётся к своей жизни.

— До следующего спектакля?

— Да.

— Где мы опять будем друг друга ненавидеть, и пытаться убить друг друга.

— И любить. Любить друг друга так, как никогда не смогли бы полюбить в жизни.

— Почему так?

— Потому что мы живём только по эту сторону рампы.

— А там, что там? По ту сторону. Там так темно.

— Наверно там тоже есть жизнь. И там тоже живут люди, влюбляются и ненавидят.

— Ты веришь, что там есть жизнь?

— Возможно. По крайней мере, я иногда слышу чьё то дыхание, и чувствую, как стучат чьи-то сердца. Когда мы с тобой не врём. Это случается в те самые моменты, когда фраза становиться неотделима от нас. И тогда я сам уже не понимаю, где заканчиваемся мы, а где начинаются фразы рождающие действие в наших душах.

Садятся на край сцены.

— Я всегда смотрела туда и думала, что эта чёрная пустота мне несёт? Она словно молчаливое ночное небо, на котором нет ни одной звезды.

— Это потому что звёзды находятся по эту сторону рампы.

— Ты шутишь, а я говорю серьёзно. Смотри как там тихо. Как будто перед нами гладь уснувшего чёрного озера. Даже немного страшно. О чём думает это озеро? Что оно хочет? Смогу ли я дать ему, то, что оно ждёт от меня?

— Попробуй прислушаться, понять…

— Какая тишина. Мы как будто на краю мира.

— Давай оттолкнёмся от него, и полетим туда. В темноту.

— Нет.

— Почему?

— Ведь там наша жизнь закончится.

— Всё когда-то заканчивается.

— Давай не будем спешить. Давай ещё немного побудем здесь?

Прижимается к нему.

— Хорошо. Как скажешь.

— Если они сейчас там. Давай им, что-нибудь скажем. Может