На тракт мы выбрались уже ближе к полудню, после чего Лок уверенно ткнул пальцем на юг, сообщив, что «неправильное» в его понимании место расположено примерно в дне пути. Мейр, подумав и походив кругами, тоже согласился, что где-то там расположена некая гадость, от которой ему становится не по себе. Но при этом добавил, что, пожалуй, по дороге мы до нее не дойдем. И что, скорее всего, через пару оборотов придется сворачивать в Харон, пробираясь сквозь кишащие Тварями дебри к тщательно запрятанной Печати.

О таком варианте я тоже думала и не была уверена, что тракт приведет нас прямо к Печати – это было бы слишком просто. Однако сегодня будет достаточно, если мы пройдем по дороге до места, откуда до нее было бы рукой подать. А уж завтра попытаемся сунуть нос в Харон, чтобы понять, кто там водится и есть ли у нас шансы управиться с ними втроем. Пардон, вчетвером, потому что Лин тоже был полноценной боевой единицей. И если раньше я просила его побыть в сторонке, страхуя меня с самыми верткими Тварями, то сейчас стало не до жиру. Поэтому шейри получил карт-бланш на убийство Тварей и зловеще оскалился, одновременно отращивая себе новые зубы, шипы за загривке и внушительные по размеру когти.

Думаю, если бы нас кто увидел сейчас, наверняка бы шарахнулся прочь и перекрестился, потому что даже в Хароне встретить такую сомнительную компанию можно было нечасто. Преображенный Лин выглядел действительно жутко, особенно если учесть, что пропорции тела он оставил себе конские, но при этом отрастил волчью пасть, топорщил во все стороны внушительные по размерам колючки, а вместо копыт у него теперь красовались кахгарьи лапы с такими же кахгарьими когтями, которые, хоть и выглядели страшнее войны, все же были незаменимы для ближнего боя. Прибавьте к этому меня, наглухо закованную в броню, Лока, закованного в железо еще чище, плюс Мейра, которому я разрешила покопаться в своих запасах и выбрать то, что придется по вкусу… а он, конечно же, взял кольчугу из адарона и шлем, которые мне так и не подошли… в общем, жуть, а не рейзерская команда.

Но мне почему-то понравилось.

Кстати, кольчуга на Мейра села, словно по нему была сделана. И шлем на удивление подошел. Блестели они, конечно, сильно, но я по возвращении решила, что тут же отдам их Дарну, чтобы доработал и сделал, как у меня. Да и Локу не мешало бы озаботиться маскировкой, потому что выглядывающие из-под длинной куртки кольчужные кольца то и дело бликовали. А в Хароне даже малейшая мелочь могла привлечь ненужное внимание. Поэтому к Дарну… как только закончим с разведкой, сразу же к Дарну. К тому же завтра время первой примерки подойдет.

На дороге никто не беспокоил: для Тварей было еще рано и слишком светло, чтобы даже самые живучие из них рискнули высунуться на открытое место. Трудности ожидались ближе к вечеру. Однако до этого времени я надеялась узнать местоположение Печати и вернуться. Если уж тут кахгары выскакивают из леса, наплевав на осторожность, то в глубине наверняка водятся Твари и пострашнее. И наверняка они не пропустят нас к Печати просто так. Так что, если с ней все выгорит, я буду просить у Фаэса еще людей. И, скорее всего, мне придется его уговаривать на это безумие. Возможно даже, говорить правду. Но если Печать действительно существует, и если она действительно так важна, то Фаэс не откажет, потому что тоже понимает, что другого способа освободить эту часть Фарлиона от нежити попросту нет.

Мне не понравилось, что дорога все время петляла, обзаводясь огромным количеством поворотов. Это уже начинало раздражать. И чего валлионцам не строилось прямо? Какая была разница, где деревья выкорчевывать и какие овраги засыпать? А теперь петляй тут до скончания веков, не зная, за каким поворотом тебя ждут неприятности. Еще ладно поутру, а обратно мы как пойдем? Каждый раз на цыпочках станем подходить и высовывать из-за угла зеркальце? То бишь мою правую руку с колечком, надеясь, что ее не откусят?

Нет, такая перспектива мне определенно не нравилась. Дорога – это важная артерия, по которой идут караваны и жизненно необходимые товары. А в Фарлионе дорога – это еще и источник дохода, потому что золотые шахты последние лет двести стояли нетронутыми и вряд ли сильно оскудели. Его величество Эннар Второй мог бы и озаботиться тем, чтобы денежка шла в казну прямым ходом; мог бы и подумать о том, что каждый день задержки лишает его законных процентов на прибыль.

Хотя…

Если уж Валлион, лишившись этих шахт, не обнищал, то, наверное, на его территории осталось немало мест, откуда можно добывать драгметаллы. Если бы это было не так, то карта Во-Аллара стала бы совсем другой. Но поскольку этого не произошло, значит, или затраты на добычу золота выглядели совершенно дикими, или же королевство могло себе позволить чуточку обеднеть. Тем более что конкуренты на это богатство не зарились и в сомнительную авантюру по освобождению Фарлиона ввязываться не собирались.

По мере того как мы углублялись в лес, моя ладонь постепенно холодела, а глаза у змея на перстне наливались зловещим багровым светом. Правда, лучей он в стороны пока не пускал, но тенденция настораживала. Создавалось впечатление, что вокруг нас медленно сгущаются тучи, а за тесно стоящими деревьями в нехорошем молчании собираются все окрестные Твари.

Я аж плечами передернула, представив, что тут должно твориться по ночам. А потом увидела на плитах следы огромных когтей и внутренне вздрогнула: здоровая тут была Тварь. Больше, чем кахгар, наверное, раза в три. И когти у нее громадные. Причем не пять, как у нормального зверя, а по семь на каждой лапе. И когда вот эта «лапушка» махнула по каменной, очень прочной плите, с легкостью процарапав ее почти на всю глубину, вот тогда мне стало ясно, отчего на Южном направлении Фаэс еще двадцать лет назад запретил появляться.

– Это не хартар, – деревянным голосом сказал Лок, увидев следы. – Хартара я видел однажды – он не такой огромный. А это… я даже не знаю что. Значит, Печать должна быть недалеко: она питает Тварей. Благодаря ей они живут. И она же должна поддерживать Прорыв, позволяя им проникать сюда из царства Айда.

– Что за Прорыв? – обернулась я.

– Дыра такая, через которую Твари сюда лезут. Пока его не закроешь, они так и будут хозяйничать. А поскольку за двести лет