Вот только Аня среагировала на это достаточно резко, ухватив его за горло одной рукой и приподняв над землей. Граф захрипел, рядом раздался удивленный возглас Кати. Я ее понимаю. От хрупкой Анечки как-то не ожидаешь такой силы. Тем более, в таком месте.

Лицо графа синело, а Аня неотрывно смотрела ему в глаза, ничего не произнося. Затем внезапно ослабила хватку, сделала два шага назад, развернулась и направилась ко мне.

— Спасибо, милый, — серьезно сказала она, нежно поцеловав меня в щеку. — Я ценю, что ты выполняешь свои обещания, но я не хочу марать руки и нервировать нашего малыша, — она второй рукой осторожно погладила свой живот. — Отдай его бабуле. Она знает, что с ним сделать.

— Уверена? — спросил я. — Я могу и сам.

— Нет, так не сможешь, — грустно улыбнулась Аня. — Бабуля любила мою мать. Я думаю, что «так» ты точно не сделаешь. А еще думаю… нет, не думаю, а уверена, что одним Косицким бабуля не ограничится. Слишком она переживала за слабость Голдсмитов. И еще… Хочу посмотреть на лицо отца после всего этого. А сейчас, извини, мне нужно немного полежать. И она медленно прошла мимо нас на выход из подземелья.

— Для чего нужна была эта демонстрация? — нахмурилась Катя. — Это же была демонстрация?

— Немножко, — кивнул я. — Демонстрация того, что для тех, кто обидит моих близких людей, нет никаких шансов отвертеться от ответственности. Срока давности такой проступок не имеет. Как и не имеет значения, в какую глубокую дыру они в ужасе забьются. Я их из-под земли достану!

Поместье Голдсмитов

г. Иркутск

— Аннушка, ты таки вгоняешь бабулю в недоумение! Могла бы предупредить о своем визите, я бы пирожков напекла!

Сара Абрамовна лично вышла из своего огромного дома, когда ей доложили, что прибыла ее внучка с мужем.

— Наше вам с кисточкой, сорвиголова! — лукаво посмотрела госпожа Голдсмит на молодого барона Галактионова. — Чего ухмыляешься? Думаешь, старая Сара ничего не умеет, кроме как делать людям нервы?

— Даже в мыслях такого не было, — улыбнулся молодой Абсолют, который навел шороху по всей Империи.

— Вот и не надо мне тут этих ваших ухмылочек. И вообще! Не расчесывайте мине нервы, сколько раз я вам говорила. Идите кушать, пожалуйста. Да, пирожков нет, но рыба Фиш в наличии, а еще икра из синеньких. Всё, как ты любишь, голуба!

— Бабуля, — без улыбки покачала головой Анна. — Знаю, что сейчас отец у тебя? Мне нужно с вами двумя поговорить. Серьезно поговорить.

— Знаешь? — улыбнулась Сара Абрамовна, но цепкий взгляд ее, обманчиво подслеповатых глаз, уже обшарил округу в поисках виновника, а где-то неподалёку, в зале наблюдения, у начальника ее СБ добавилось несколько седых волос.

Сара Абрамовна Голдсмит очень серьезно относилась к безопасности. К своей безопасности, конечно же, всегда плюя на чужую. И сегодня, ее сын, Рафаэль приехал в полной секретности, дабы решить один серьезный вопрос.

— Да знаю! — ничуть не смущаясь, кивнула Анна, и Сара Абрамовна увидела, как ее муж ободряюще приобнял ее внучку за плечо.

— Ну, раз «знаешь», то милости прошу за мной, — госпожа Голдсмит отключила режим «доброй бабули», и молча проследовала через все многочисленные комнаты, не проронив ни слова.

Интуиция ее говорила, что дело сегодня действительно серьезное. И это оказалось именно так. Ничего не ускользнуло от изучающего взгляда Сары Абрамовны. Удивление и раздражение на лице Рафаэля при виде гостей. И неприязнь на лице Александра при виде графа. И, странное, рассеянно-отстраненное лицо ее внучки. Именно с таким выражением Анна неторопливо и безэмоционально рассказала про «свадебный подарок» Александра. Чем больше Сара Абрамовна слушала, тем больше хмурилась, примерно представляя, к чему ведет разговор ее внучка.

Мать Анны была хорошей женщиной. И она точно не заслужила такую смерть. Тем более, она не заслужила такого отношения после своей смерти. Эта трагедия слишком долго висела над Родом Голдсмитов и, кажется, прямо сейчас этому придет конец.

Последние слова Анны после всего были следующими.

— Я отдаю убийцу моей матери вам… Нет, не так. Я отдаю его тебе, бабушка. Вы можете поступать, как хотите. Правильно или нет — это полностью ваше дело.Я больше не Голдсмит, и не имею права решать его судьбу. Но от вашего решения зависит… увидишь ли ты, любимая бабуля, своих внуков.

Лицо Сары Абрамовны при этом было каменным, на нем не дрогнула ни одна мышца. А вот Рафаэль Голдсмит не выдержал и застонал, прекрасно понимая, каким будет решение.

И тут голос взял Галактионов.

— Я, как глава Рода, добыл вам убийцу для заслуженного наказания. Похитил. Или выкупил. Без разницы. Всех недовольных можете смело отсылать ко мне — это моя ответственность. Надеюсь, вы примете правильное решение. Ради вас самих, в первую очередь.

Александр обернулся к жене и посмотрел на нее с такой нежностью, что у старой и циничной графини невольно защипало в глазах.

— Пойдем, милая. Мы сказали всё, что хотели. А там еще коменданту «Гордости» нужно тормозок собрать.

Так они и ушли, Сара Абрамовна проследила их до выхода из совещательной комнаты, пока за ними не закрылась дверь, а затем повернула голову к сыну.

Под её взглядом Рафаэль Голдсмит, которого весь Иркутск знал, как бесстрашного и сурового человека и бизнесмена, медленно начал съезжать по креслу под стол, чтобы там… спрятаться?

— Так и шо, Рафик? Ты совсем с мозгами поссорился?

Поместье Галактионовых

После визита к Голдсмитам

Анна была опустошена, но одновременно ей казалось, что одна из ее давно забытых и потерянных частиц души вернулась на место. Сколько лет она мечтала о том моменте, когда увидит человека, который убил ее мать. Она не раз себе представляла, как вырвет из его груди сердце, несмотря на всю свою слабость. Она была уверена, что силы в тот момент волшебным образом у нее найдутся.

Мечтала о глазах убийцы, которые будут наполнены страданиями под пытками. И она будет задавать ему лишь один вопрос… ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ⁈

А сейчас, когда все это случилось, она поняла одну важную вещь… Это прошлое… Да, горькое… Да, грустное, но прошлое… Убей она хоть еще десяток Родов, но это не вернет ее мать и не поможет затянуть ту рану. Анна не думала, что эта рана способна к восстановлению, она мучила ее каждую ночь, и каждое утро она просыпалась с мыслью, что это был всего лишь сон. Страшный… Жестокий… Сон…

Слезы сами покатились по ее щекам, но она не спешила их вытирать. Эти слезы сейчас ей были нужны.

— Прош-ш-ш-ш-ш-шу… — появился на ее столике милашка, которого ее муж называл Шнырька, и протянул ей чистый платок.

— Спасибо, Шнырьчик! — погладила она его по голове и подошла к своему маленькому дамскому холодильнику, откуда достала мороженку и передала тому.

После этого у нее лишь хватило сил дойти до своего кресла и тяжело упасть в него и зарыдать.

— Мяу-у-у-у-у-у! — возмутилась большая кошка Карамелька, которая запрыгнула через окно.

Анна улыбнулась сквозь слезы. Ее кабинет находился на втором этаже. Она сейчас хотела побыть одна, но также не хотела обижать своих друзей. А все животные Саши были для нее друзьями.

Поглаживание Кары по спине сработало странным успокаивающим эффектом, а может дело в мурчании, которое было похоже на шум двигателя?

Немного успокоившись, она вернулась к своим мыслям. Правильно ли она поступила? Правильно… В этом она точно может быть уверена, ведь она уже не Голдсмит, чтобы об этом думать. Саша всегда ей говорил одну вещь, когда она сомневалась — «Плевать, права ты или нет для других! Запомни! Для меня ты всегда права, а мнение остальных Галактионовых просто не интересует. Поступай, как хочешь, а не как „правильно“. Тогда и будет правильно, но уже для тебя. Я верю тебе и в тебя. И в твое внутреннее чувство справедливости. Поверь, это дорого стоит! »

Так она и сделала. Возможно другие обвинят ее в слабости, когда узнают, что она лично не убила его. Все же многие старые Рода знают об убийстве ее матери. Слабая и глупая девчонка, которая даже не смогла отомстить. На таких она, пожалуй,