о Рамп-сините, Хеопсе, Хефрене и Менкауре, он основывался на рассказах, услышанных им в Мемфисе и во время поездок по стране. Хеопс закрыл храмы и сильно осложнил людям жизнь, заставив их строить для него пирамиду. Когда у него закончились деньги, он поместил свою дочь в бордель и забирал себе ее доходы. Рампсинит также использовал этот весьма удобный метод, правда, не для того, чтобы заработать денег, а с целью найти преступника. Царевна должна была спрашивать своих клиентов о том, какой самый изощренный и отвратительный поступок они совершили за свою жизнь. Хеопс, Хефрен и Рамсес II (если, конечно, правы те, кто считает, что именно он скрывается под именем Рампсинит) действительно построили одни из величайших сооружений Древнего Египта, а строительство таких зданий всегда было очень дорогостоящим предприятием. Кроме того, пирамиды строили все правители эпох Древнего и Среднего царств, а остальные пытались обеспечить себе вечную жизнь, построив то или иное здание. К тому же Снофру, по приказу которого были сооружены две пирамиды, пользовался репутацией хорошего и доброго правителя.

Некоторые современные исследователи с полной серьезностью доказывали, что благочестивые египтяне смиренно выполняли всю требуемую от них тяжелую работу, так как верили: их судьба зависит от участи бога, покоящегося в своем саркофаге. Возможно, Масперо был более близок к правде, полагая: если они верили в истории, где говорится о том, как царя бьют, обманывают, похищают или он обладает настолько ограниченным интеллектом, что он не способен самостоятельно принять ни одно решение и его можно заставить поверить во что угодно, участие в сооружении заупокойных комплексов могло заставить их думать, будто они зря гнут на него свои спины. Правда, у них не было выбора. Альтернативой подчинению являлось восстание, а в результате его один горделивый диктатор просто сменится другим. Заговоры и попытки убийства не были выражением народной воли – они планировались в среде сановников или военных.

Посередине между беспринципными амбициями кучки верховных сановников и наивными слухами, распространявшимися в простом народе, лежали сочинения образованных вдумчивых писцов, пытавшихся защитить фараона. К их числу принадлежал Синухет, мемуары которого являются одним из наиболее широко известных и высоко ценимых произведений древнеегипетской литературы. Говоря князю Речену, принявшему его, о своем господине, он называет его владыкой мудрости, прекрасным занимаемым им положением, великодушным своими приказами, непобедимым героем, а в то же время повелителем чувств, удивительно добрым человеком, обретшим огромную любовь. Египет – первая страна, получившая выгоду от доброты Сенусерта, но любое иноземное государство, сохранившее верность ему, также узнает ее[9]. Авторы учений, основные положения которых были записаны в период правления XII династии, стремясь дать египтянам советы о том, какими должны быть правильное поведение и добропорядочная жизнь, говорили о необходимости всем сердцем почитать царя и постоянно думать о его величестве. Правитель заслужил такое отношение потому, что он тождествен Са (знанию), Ра, Ху (красноречию), Атуму и Хнуму (богам-творцам), Баст и Сехмет, покровительнице врачей. Поэтому он способен удовлетворить любые потребности своих подданных. В результате делается следующий вывод: «Почитай корону Нижнего Египта, поклоняйся короне Верхнего Египта, возвышай того, на ком двойная корона. Делай так, это принесет пользу тебе, и ты будешь вечно получать от этого выгоду».

Поэты соревновались со сказочниками и авторами поучений. В гимне в честь Сенусерта III он назван пристанищем, укрывающим робкого от противников: «Он теплый сухой угол зимой; он Сехмет (богиня-покровительница врачей, которая также могла начать эпидемию) для врагов, нападающих на его границу. Он пришел, он объединил Обе Земли, он соединил тростник Верхнего Египта и пчелу Саиса, он дал Египту жизнь». Воодушевленные примером людей, занимающих высокое положение в обществе, простые смертные соревновались друг с другом, вознося на своих стелах и в заупокойных надписях добродетель царя.

Правитель надеялся, что его будут почитать подобным образом. В целом обильная лесть, которую он постоянно слышал, была заслуженной. Однако на него не могли не оказывать влияние окружавшая его чрезмерная роскошь и то, что при каждом удобном случае с самого детства его называли богом. Во всех текстах, исходивших из государственной канцелярии, говорится о том, что за все достижения следует благодарить самого царя, при этом о его окружении не сказано ни слова. Рамсес II лично разбил огромное хеттское войско и заставил выживших умолять о прекращении военных действий. Тутмос III во время охоты самолично убил самого большого слона. Однако один из его чиновников на стенах своей гробницы сообщает о том, что он отрезал хобот животного (в тексте он назван рукой). Но фараон не дошел до заявлений о том, будто он может контролировать времена года. Когда его солдаты вынуждены были отправиться зимой в продолжительный и тяжелый поход для того, чтобы привезти хеттскую царевну, он обратился к Сутеху с просьбой умиротворить стихию. Бог услышал его мольбы и подарил египтянам череду по-летнему теплых дней. Никто не считал, будто именно благодаря фараону удавалось сделать так, чтобы те, кто выкапывал колодцы в пустыне, находили воду. Она полилась по воле богов, любивших Рамсеса больше, чем его предшественников.

По мнению Геродота, египтяне были очень религиозным народом. Царь не мог позволить себе стать исключением. В нашем распоряжении имеется огромное число свидетельств его благочестия. Исключив фактор официальной пропаганды, направленной на то, чтобы создать представление о том, что единственный человек, царь, равен богам, мы вынуждены будем признать, что речь, обращенная Рамсесом к Амону, когда фараона внезапно окружили враги, больше походит на крик о помощи искренне верующего человека. Когда сын и наследник Рамсеса III подвергся смертельной опасности, царь обратился за поддержкой к Амону, Птаху и Атуму, а также к менее значимым божествам, произнеся слова, поражающие своей искренностью. Реформатор Эхнатон, казалось бы, отверг многочисленных богов, к которым взывали его предшественники, а затем и преемники, правившие уже после его смерти. Верность одному божеству – диску с лучами в виде человеческих рук, которую он тщательно хранил, царь выражал в самых теплых и возвышенных словах. По словам Иосифа Флавия, царь по имени Аменофис (возможно, Аменхотеп III) сказал своему наперснику, которого также звали Аменофис, что он хочет увидеть богов[10]. В данном случае благочестие царя граничило с безумием, хотя трактат «Против Апиона» сложно назвать достоверным источником. Ограничившись изучением древнеегипетских источников, мы придем к выводу о том, что фараон стремился, чтобы его мысли и поступки соответствовали свойственным послушному и почтительному сыну богов.

Во множестве случаев царь вел себя как разумный и чуткий человек. Выше мы уже приводили пример, в котором он не стал применять закон,