– Итак, резюмирую, – объявил Костин. – Первое фото – настоящая Гончарова, второе – фальшивая, в своем сегодняшнем возрасте. И третий снимок: так могла бы выглядеть дама со снимка номер два, кабы не попала в умелые руки Петра Ефимовича. Наша клиентка – не Валентина Максимовна Гончарова, однако она живет под ее именем.

– Может, просто полные тезки? – протянул Макс.

Чернов щелкнул языком.

– Когда Полину начали активно снимать, журналисты пытались взять интервью у ее матери. Но та ловко уходила от папарацци. О судьбе старшей Гончаровой один раз рассказала дочь. Побудил ее на откровенность вопрос на пресс-конференции: «Ваша мама тоже актриса, ее творческая судьба – это резкий взлет в молодом возрасте. Валентине пророчили большое будущее. И вдруг исчезновение талантливой актрисы. Что случилось?» Полина ответила: «Когда-то журнал «ТВ-Любитель» опубликовал фото моей мамы. На снимке она очаровательна, но никто не знал, что актриса на втором месяце беременности. На третьем случилась угроза выкидыша. Пришлось лечь на сохранение и провести в больнице с небольшими перерывами почти полгода. Я родилась слабой, мама боялась нанять няню – вдруг та недоглядит за мной, – сама за мной ухаживала. Она сознательно отказалась от карьеры в театре и кино ради главной роли в своей жизни – роли мамы». Совпадают и биографические данные. Девушка из еженедельника и мать Полины родились в один день, месяц и год. Обе посещали театральную студию, в которой преподавал Роков. Красавица из журнала получила главную роль и пропала, в сериале играла другая актриса. Она исчезла за шесть месяцев до появления на свет Полины. Вроде все совпадает. Никаких фото Валентины после давней публикации в издании с программой телевидения на неделю у нас нет. Прошло много лет, прежде чем к нам пришла Валентина Гончарова. Но если обратиться к фотографиям, показать их хирургам, то оказывается, что женщина – не Валентина Гончарова.

– Сомнительно, что девушку, которая пришла к Петру Ефимовичу с просьбой изменить внешность, можно было до пластической операции принять на учебу в вуз, где готовят актеров, – высказался Чернов. – Ну, прямо слонопотам в юбке! И помните, что сказал Федор? Пациентка показала журнал, попросила сделать себя похожей на актрису. Петр Ефимович постарался. Стопроцентной идентичности он не добился – да это и невозможно, – но после полугода работы над лицом и телом пациентку можно было принять за сестру Гончаровой.

– Иногда у абитуриентки такой яркий талант, что приемная комиссия забывает про внешность, – высказалась я. – Да, сцена и экран любят симпатичных, публика тоже рада видеть хорошенькие личики и стройные фигурки, но давайте вспомним Фаину Раневскую. Разве она красавица? Или Инна Чурикова? Но какие гениальные актрисы! Я уж не говорю о великой Серафиме Бирман. Болезненно худая, с огромным носом, она блистала на сцене и в кино. Если обладаешь талантом, то красота не обязательна.

– Но ни настоящая Валентина, ни ее копия от Петра Ефимовича успеха в мире кино не снискали, – заметил Костин.

– Зато дочь «дубля» оказалась талантлива, – заметила я. – Мать пожертвовала карьерой ради ухода за ребенком.

– Попросил клиентку приехать к нам, чтобы ответить на вопросы, – сказал Володя.

Макс посмотрел на часы.

– Хочется послушать ее рассказ, но у меня самолет в Питер.

– Визит не состоится, – объявил Володя. – Она сообщила, что очень плохо себя почувствовала после смерти Полины, а побывав у нас, совсем ослабела. Легла на реабилитацию в клинику. Посещения там запрещены, самой тоже не выйти. Гончарова непременно приедет к нам, но не сегодня и не завтра. Позднее.

Глава двадцать четвертая

Вскоре после того, как Вульф уехал в аэропорт, со мной соединилась Роза Леопольдовна и начала извиняться:

– Лампа, простите, мне сейчас позвонили из химчистки. За три дня до переезда я сдала туда кое-какие вещи, ваши и Кисы, оплатила работу и… забыла, что пальто и свитера приводят в порядок, из-за переезда ума лишилась. А сейчас сообщили, что все давно готово. Приемный пункт – в паре шагов от нашей московской квартиры. Находись я там, за десять минут туда-сюда обернулась бы. Киса уже большая, ее можно одну оставить. Но из поселка дорога в оба конца займет часа три. Боюсь девочку без присмотра бросить.

– Поняла, – остановила я Краузе, – сейчас все сделаю, сбросьте фото квитанции, сама все заберу.

И тут же прилетел снимок.

– Отбегу в химчистку, – сказала я Костину.

Вышла из офиса, сделала несколько шагов и услышала тихий голос:

– Евлампия!

Передо мной, как из-под земли, выросла знакомая женщина.

– Добрый день, – ласково произнесла она, – не стану лгать, что случайно тут оказалась. Поджидала вас.

– Здравствуйте, – вежливо ответила я. – Как к вам следует обращаться? Фаина Львовна или Эмма Леонидовна?

– Вы уже все знаете, – усмехнулась Савкина. – В свое оправдание могу сказать, что в наше время на нормальную жизнь требуется все больше и больше денег. А я оказалась за бортом. Пришел новый начальник, посчитал мой голос старомодным.

– На голоса есть мода? – удивилась я.

Эмма Леонидовна скривилась.

– По мнению очередного шефа, да! И поэтому в кошельке сейчас пусто. А кушать-то хочется.

– Могу угостить вас обедом, – осторожно предложила я.

– Спасибо, с удовольствием перекушу, – согласилась Савкина. – И могу кое-что интересное рассказать. Но при условии, что получу гонорар за откровенность.

Я показала на ресторан, который располагался в соседнем здании:

– Давайте сядем там.

– Правильная мысль, – обрадовалась Савкина, – пойдемте. Прекрасный день сегодня!

– Не жарко и не холодно, – подхватила я нить разговора.

Беседуя о погоде, мы быстро добрались до небольшого заведения, в котором нашелся свободный столик у окна. Эмма пошла мыть руки, я же спешно связалась с Костиным и сообщила ему о неожиданной встрече.

– Кабы мадам хотела поговорить с сотрудниками агентства, она легко могла обратиться в офис. Но Савкина поджидала тебя на улице, следовательно, ей нужна именно ты, – сделал вывод Вовка. – Запиши беседу.

– Непременно.

– У вас занято? – спросил незнакомый мужчина за спиной.

Я обернулась и удивилась вопросу. Прошли времена, когда посетители могли выбрать стол, за которым уже сидит посетитель. И человек, которого я сейчас вижу, производит неприятное впечатление. Почему? Не знаю. Незнакомец прилично одет, не пьян, вежливо разговаривает. Может, мне не понравились его усы, борода и волосы почти до плеч? Или карие глаза отталкивают? Они странные, почти черные, зрачков не видно.

– Моя спутница пошла помыть руки, – ответила я.

Мужчина бесцеремонно сел на стул Эммы.

– Вот и пусть с чистыми руками отсюда сваливает. Давайте познакомимся. Андрей.

Давненько ко мне не приставали мужчины. Однако я еще ничего, раз привлекла чужое внимание. Непременно расскажу Вульфу, что пользуюсь бешеным успехом.

– Господин Петров! – крикнул кто-то.

Собеседник повернулся, помахал рукой и ответил: «Привет, Юра», – а потом задел мой фужер с лимонадом. Бокал опрокинулся, лимонад вмиг пролился. Я ойкнула, вскочила, схватила бумажные салфетки и начала промокать ими свои джинсы, на которые попал сладкий напиток. На помощь поспешила официантка, принялась вытирать стул.

Пока мы наводили порядок, Андрей испарился, забыв попрощаться.

– Странный тип, – заметила я, – знаете его?

– Не-а, – засмеялась девушка, – тут всегда народу полно.

– Ваш коллега назвал его по фамилии.

– Хотите потребовать у мужика оплатить химчистку? Правильно, – одобрила официантка. – Лимонад у нас из натуральных фруктов, сами делаем. Там в составе вишня и черная смородина – пятно может не отстираться. Кто из наших дядьку знает?

– Юноша в очках.

– Сейчас поинтересуюсь у него. Он, вообще-то, новенький, меньше недели как нанялся. Однако общительный парень. Я полгода здесь, а никого из постоянных клиентов по именам не знаю.

Официантка ушла, и тут же появилась Эмма. Она вмиг считала мое настроение:

– Чего вы встревоженная?

– Какой-то мужчина решил пристать ко мне, задел случайно бокал с лимонадом, тот упал, и содержимое вылилось на мои джинсы.

Я замолчала. Что-то странное определенно было в облике Андрея. Что? Не могу точно сказать. Скорее всего, мне не понравилось наглое поведение мужчины, отсюда и неприязнь к нему.

– Зато мой напиток цел, – засмеялась Эмма и несколькими большими глотками осушила фужер.

– Посмотрите меню.

– С удовольствием. Готова спорить, что первым в ряду салатов окажется