– Конечно, – пожала я плечами, – причем, если вы вдруг изменились и позволили бы себе то, что раньше за вами не водилось, то, узнав немногим после, что вы измывались над дочкой командира, как бы вы себя почувствовали? Он явно выделял вас двоих из всего отряда, вы были верны ему, даже слишком, из-за чего и пострадали, но сделали бы это снова.

– То есть это не просто хороший знакомый, а кто-то из армейских? На гражданке мы с твоим отцом никогда не пересекались.

– Похоже на правду, – согласился Степан.

– Мне надо встретиться со Смолиным. Папина записная книжка дома?

– Конечно, я принесу.

– Зачем нужен Смолин?

– Я не успела спросить, у кого он видел новые игрушки за день до поставки своих.

– Думаешь, заказчик такой идиот, что так нелепо их засветил?

– Нет, а вот те, кому он все это распродал – вполне. К тому же, это не исключает вероятности, что у моего мужа не один неучтенный покупатель, – Арсений слабо усмехнулся, в очередной раз подметив «мой муж», которого я принципиально не называла по имени, чтобы потравить его, но промолчал. – Вам это, может, и не надо, а вот мне бы хотелось знать. Так что со мной ехать не обязательно, как и к Князеву.

– Мы будем ездить везде вместе, – улыбнулся Сеня, как крокодил добыче, а я равнодушно пожала плечами, ликуя внутри, что таки вывела его из равновесия.

Пока мама ходила за записной книжкой, я пару раз набрала Марине, но она не ответила, что в целом, было не удивительно.

– Это нормально для нее? – Арсений, конечно, свой нос в телефон успел сунуть.

– Не знаю, чаще звонит она. Странно то, что она не отвечает мужу.

– А может, теперь залог – она?

– Что ж, это более надежный способ получить желаемое, чем прихватить жену, но я бы на их месте не обольщалась. Вряд ли она значит для него больше, чем я. У нее даже нет завода.

– Почему ты выбрала именно его?

– Он умен, но не умнее меня, а ровно на столько, чтобы не сыграть в ящик слишком быстро. К тому же, он меня любил.

– И меньше, чем через пять лет начал изменять?

– Думаю, это моя вина. Быть ласковой со всеми я привыкла, а вот разыгрывать страсть – нет, – устало посмотрела на него, поднялась и пошла искать маму.

Нашла ее очень быстро, точно зная где и что увижу и мое сердце сжалось еще до того, как я открыла дверь в их спальню. Она сидела на кровати и тихо плакала над записной книжкой отца. Услышала, как я вошла и торопливо вытерла слезы.

– Все в порядке, дорогая, – улыбнулась привычно.

– Конечно, нет, – нахмурилась я и села рядом, обняв ее.

– Лизонька, даже если бы меня предупредили, что так будет, я бы ничего не изменила в своей жизни. Все, о чем я мечтала для тебя, чтобы ты хоть раз в жизни ощутила нечто подобное.

– Почему в прошедшем времени? – хмыкнула я, а она сделала то же в ответ.

– Ты знаешь ответ.

– И что мне с этим делать? – вздохнула тяжело. – Ты же видишь, что происходит.

– У меня только один совет, который бы показался очень банальным любому другому, но в твоем случае – самый верный.

– Дай угадаю, – засмеялась я, – будь собой? Я уже забыла, как это.

– Не придумывай, – укоризненно сказала она и решительно поднялась, – пойдем вниз, а то решат, что мы тут козни строим.

На кухне я тут же принялась звонить, включив громкую связь.

– Станислав Евгеньевич, Капралова беспокоит.

– Случаю Вас, Елизавета Семеновна, – ответил вежливо.

– Появились вопросы, которые требуют уточнения. Мы могли бы встретиться?

– Через два часа, там же. Устроит?

– Конечно. Не возражаете, я буду не одна?

– Ничуть, так будет менее затратно, – засмеялся он и отключился.

– Выезжаем через час? – спросила у конвоя, как только отключилась, а Степа кивнул:

– Заберу пока свою новенькую блестящую ногу.

Я неторопливо приняла душ, уложила волосы легкими волнами и одела эффектное черное платье-футляр с длинным рукавом и узким вырезом, заканчивающимся под уровнем груди, решив пренебречь бюстгальтером. Подобрала к нему классические низкие ботильоны на высоченном каблуке с красной подошвой, в которых надеялась вернуться, потому что любила их безмерно. Слегка подкрасилась и ровно через час спустилась вниз, где в прихожей уже топтались парни. Мама торопливо отвернулась от них, пряча улыбку, а я с невозмутимым видом взяла пальто и прошла на выход.

– Эффектно, – пробубнил Стеша и вышел следом.

– Как новая нога? – спросила доброжелательно, когда сели в машину.

– Выше всяких похвал, – ответил серьезно, – мы едем соблазнять Смолина или задать вопросы?

– Тебе виднее, это ты у нас побежал обновки примерять.

Стеша заржал и сказал игриво:

– Он будет в восторге.

Я весело фыркнула и пристегнулась, потому что Арсений, сидевший за рулем, был явно недоволен нашим диалогом.

Ворота начали медленно открываться, а я задумалась вслух:

– А как вы проехали в прошлый раз?

– Повезло, дружок в будке сидел.

– Вряд ли ему после этого выписали выходное пособие.

– Я ему жопу спас, найдет другую работу, – отмахнулся Стеша и я вынуждена была согласиться.

Вышла из машины и неспешна прошла к дверям, в которые в последний мой визит меня вносили. Дверь открыл разговорчивый парень, но в этот раз таковым уже не был: вытаращил глаза и слегка приоткрыл рот.

– Станислав Евгеньевич меня ожидает, – вернула его с небес на землю.

Он, наконец-то, захлопнул варежку, широко распахнул дверь и указал направление, которое я и без него знала.

– Елизавета Семеновна, – широко улыбнулся Смолин, – такое Ваше появление мне нравится гораздо больше.

– Уверена, то, как я уйду, понравится Вам еще сильнее, – тихо засмеялась я, сверкая глазами.

– Поверить не могу, что целых пять лет мог бы наслаждаться Вашим обществом, не будь таким близоруким.

– Будет Вам, Станислав Евгеньевич, – отмахнулась жеманно и тут же изменилась: в глазах сталь, голос твердый: – Перейдем к делу.

– Конечно, – кивнул серьезно, приняв перемены, но во взгляде появилось еще больше удовольствия.

«Конечно, тебе понравилось» –