видно, наверняка по карманам лежат, а времени достать их нет. И тут понимаю, что стрельба как-то разом стихла, и именно по этой причине я слышу голоса бандитов. Вновь высовываюсь из-за стола и вижу то, что придает сил. Двое бандитов пытаются перезарядить наганы, у одного в руке такой же, как у меня, ТТ, и бандит меняет магазин. А еще замечаю, что бандитов-то, окромя этих троих, больше и нет. Делаю прицельно, как в кино, три выстрела, кажется, даже вижу вылетающие из ствола пули. Готово. Стрельбу так и не возобновили, но где-то слышу шевеление и стук обуви по деревянным полам. Убегают, что ли? А мне это зачем?

Подскакиваю, и что-то с силой бьет мне в левое плечо. Искры из глаз, больно так, что прикусываю язык. Какой-то ухарь спрятался за диваном и сейчас выстрелил в меня, и что характерно, попал ведь! Больно было… Но теперь я знал точно, что в комнате лишь он один. Вывалившись с пистолетом в третий раз, всаживаю весь магазин в диван, заставляя стрелка укрыться. Но сам не прячусь, а встаю во весь рост и прыгаю к его укрытию. Бандит, поняв, что у меня кончились патроны, вскакивает на ноги — и получает нож прямо под кадык, уж очень он удачно вылез, я даже не бил особо, лишь ткнул. Понимая, что время уходит, как вода сквозь пальцы, вынимаю из рук только что убитого пистолет. Бегом, на улицу! Едва оказываюсь на пороге, слышу крик сверху:

— Сашка, трое бегут к оврагу! — Катя разглядела, умница!

Сам же я видел их плохо, поэтому перехожу на галоп, крикнув при этом жене, чтобы укрылись и не вылезали. Добежав до оврага, мгновенно понимаю, что успел. Эти идиоты не пошли берегом под прикрытием деревьев, а ломанулись через замерзший ручей. На фоне льда и снега они словно светились. Четыре новых выстрела, одним промахнулся, и все трое лежат ничком. Интересно, а скольких я убил и сколько не заметил? После десяти я уже не думал о счете, остаться бы целым. Кстати, плечо отозвалось острой болью, и я поспешил вернуться к дому. Пока шел, пытался сосчитать, не сходится у меня «дебет с кредитом».

— Саш, к парку еще две бабы и мужик бегут, я вижу отсюда!

От оврага, если рвануть в сторону парка, расстояние ближе, чем от дома, я мгновенно забываю о боли и бегу наперерез. Через несколько секунд метрах в двадцати перед собой вижу силуэты и, присаживаясь на колено, тянуть больше нельзя, дальше начинаются деревья, открываю огонь. Три патрона в магазине и все три выпускаю в секунду. Цели замирают сломанными куклами на земле. Бегу к ним, готовы. Трясет их еще, но отходят уже.

«Двадцать два, теперь сходится. Мама дорогая, я смог». И тут же силы куда-то уходят. Очухиваюсь, когда меня трясут, пытаясь расшевелить.

— Санька, Санька!

— Пап, папка!

— Да тише вы, тут я, — шикаю на девчонок и сжимаю зубы. Больно, блин. — Спустились?

— Да.

— Кать, больше никого не видела?

— Нет. Саш, наверное, бежать надо, стрельбу кто-нибудь да услышал.

— На минутку в дом зайду, ботинки у меня там, а то ноги уже замерзли. Ждите тут. Надо успеть до милиции.

— Тебе же в больницу надо!

— Надо, но позже.

Бегом возвращаюсь в дом. Где, блин, мои ботинки? А, вот, на лестнице лежат. Натягивая обувь, чуть не отключился, как же силы-то утекают! Слышу рядом едва уловимое шевеление. Встаю, медленно, приготовив пистолет, иду в комнату. Тут побоище, да и сам весь в кровище, просто течет с меня. Переодеться бы…

— Не убивай, — справа доносится покашливание, поворачиваю голову и вижу сразу двух недобитков. Один лежит, зажимая рукой рану на животе, у второго хуже, прострелена грудь, он сидит почти не двигаясь, прислонившись к стене, и только хрипит. Ко мне обращался тот, что лежал.

— Что мне за радость, оставлять таких, как вы, небо коптить? Вы же твари, для вас ничего святого нет. Мать с ребенком по кругу пустить хотели, а самим досталось, — зло бросаю я.

— Нет, я не хотел ничего, это Белый просил Борца бабу отдать… Не убивай!

Я подошел к тому, что ранен в грудь, и, наклонившись, пережал ему сонную артерию. Спустя несколько секунд, дернувшись, он затих навсегда.

— Я скажу, где общак! — Интересно, только вот не совсем для того, о чем можно подумать.

— Говори, раз начал.

— В подполе, там под полкой есть тайник. Много там…

— Ты мне лучше скажи, сколько в вашей кодле народа, учти, у меня еще пленные есть, смогу проверить.

— Борец вчера всех созвал, только катал нет, они в поездах работают. Тебя искали, Борец всех и подтянул. Все здесь, даже пара приблудных была, «гости» Борца.

— Как вышли на меня?

— Так видели тебя, когда уходил, искали долго, в городе, а ты в деревне жил.

— Спи спокойно, — заключил я и зажал артерию теперь и этому.

Обойдя всех, убедился, что они уже перешли в мир иной, и решил сжечь и этот дом. Хрен его знает, чем мне грозит теперь эта бойня, но никаких улик оставлять я не хотел. Пришлось еще навестить Мокрого, естественно, я не собирался оставлять его в живых, на фига мне такой свидетель? Тот, увидев, что я ранен, рыпнулся было, но я успел зажать его шею под локтем и сломал.

Силы покидали, я осознал, что просто не дойду до дома, жаль, не хотел, чтобы нас связывали с разборкой такого уровня, но придется. Забрались обратно на чердак, хорошо, что не запалил дом, бабу, убитую мной первой, я вытащил, Катя помогла. Разместили ее на кухне, рядом положили одного застреленного мужика. Сделаем вид, что этот убил бабу, а потом его застрелили. Хрень, конечно, по пулям определят, но хорошо, что я постоянно брал разные стволы, так картинка лучше сойдется. По дому я не лазал, стрелял из одного места, поэтому найти те пистолеты, которыми пользовался, оказалось легко. Стер пальцы и вложил стволы в руки бандитов, вроде нормально вышло, но это смотря как менты копать будут. Также в кухне я снял с себя куртку, в которой был, закинул ее в еще теплую печь, занялась хорошо, а позже усиленно отмывал руки и лицо водой из ведра и хозяйственным мылом, Катя здорово помогла, иначе бы не справился. Но все это было лишь для того, чтобы удалить, хоть частично, следы пороха. Плечо кровило, я не останавливал пока кровь, и мои руки спустя несколько минут вновь стали красными, сойдет для маскировки. И только