- Они… странные и извращенные. Я из простой семьи, я даже не знал, что так возможно. На меня на арене не поднимали ни кнута, ни руки, а здесь… И вы… странный.

- И извращенный?

Мне показалось или в его глазах мелькнула насмешливая искра?

Но что уж там…хуже ведь не будет?

- Вы ведете себя… неоднозначно.

Брови изумленно взлетели на лоб, а дар Квинт отодвинулся. А потом снова отошел к комодам и продолжил смешивать то ли напиток, то ли яд.

- Считаешь, я люблю ма-альчиков и польстился на твою хорошенькую мордашку? - он повернулся. И вот вроде бы на противоположной стороне комнаты стоял, но давящее ощущение не проходило… - Нелогичный, странный и наглый Нико… Говоришь, из простой семьи? Но разговариваешь ты не как простак.

- Я много путешествовал, да и сказители научили… Вы же видели меня на сцене!

- Вот именно… Видел, - он хмыкнул. - Но ты не счастлив находиться здесь, тогда как простой люд мечтает оказаться на вершине…

- Я может и мечтал раньше, но не знал, насколько это опасно и больно!

Он, будто не слыша меня, продолжал:

- Рыщешь в закрытой библиотеке, читаешь книги, смеешь мне перечить. Как же не хочется тебя пытать, чтобы узнать правду…

Я замерла в шоке.

А он уже был рядом со мной, держа в руках хрустальный бокал с непонятным фиолетовым напитком.

- Пей.

- Вы хотите меня…отравить?

- Пей и не заставляй меня повторять. Это приказ!

- Что это…

- Считаешь, я обязан тебе объяснять? Глупый Нико…

Он нажал на мою челюсть так, что я открыла рот, и влил горькую дрянь.

Горло тут же онемело, а дар Квинт отступил.

Я же пошатнулась, чувствуя головокружение и слабость…

- З-зачем вы…

Договорить я не смогла. Сползла по стенке на пол и уплыла в несуществующую волшебную страну, в то время как чудовище наблюдало за мной с равнодушным и задумчивым лицом…

Спасибо всем, кто  купил книгу и и нашел для себя в этом произведении  что-то интересное)

16

Я очнулась от головной боли, которая, впрочем, быстро прошла.

На своей кровати. В своей комнате. Одетая и совершенно целая… Ну, с руками-ногами и не истекающая кровью.

С шумным выдохом села и безсмысленно уставилась вперед….

- Мать вашу, что это было? -  прохрипела на русском - хотя я уже даже не думала на родном языке.

Встала, пошатываясь от слабости, и ощупала себя, насколько это было возможно… Ничего не болело, не сломано, даже ни единой пуговички на камзоле не расстегнуто. То есть… меня не тронули? А что тогда сделали? И сколько прошло времени с того момента, как я повалилась в том странном месте?

В голове не укладывалось, что же произошло. Даже не сам факт того, что меня отвели куда-то для наказания, а то, как это все происходило… Может все происходящее - сон? Особый вид пытки, когда ты сводишь с ума своего подопытного нестандартными подходами и иллюзиями? А может ко мне применили какое-то воздействие, чтобы выведать даже мне не известную правду?

Просто издеваются?

От растерянности и усталости от недомолвок и непонимания этого идиотского мира у меня снова вырвался громкий и витиеватый мат, который я слышала когда-то от своего инструктора по вождению.

И это , как ни странно, помогло мне окончательно прийти в себя.  Даже осознать, что, в общем-то, на данный момент всё… не плохо. Ну, раз уж я здесь и не чувствую себя замученной кем-то.

Осторожно выглянула в коридор, не желая пока ни с кем пересекаться, и перешла  до овальной площадки, с которой вело несколько лестниц, но, главное, открывался замечательный вид на башенные солнечные часы. Те были похожи на древнеегипетские - не плоские и круглые, а прямоугольные, в виде ступенек.

Хм, пятнадцать часов?

Значит, точно не того дня, что я влипла в историю…

Сглотнула и перебралась в мойню, где, попив и сделав все свои дела, уставилась на собственное отражение.

Черт.

Я действительно выглядела вполне здоровой… и на лице не было ни следа от удара, что нанесла мне Эфра. Либо меня лечили, либо я валялась в беспамятстве гораздо больше чем сутки, либо…

Со стоном потерла лицо, пытаясь снова пытаясь предположить,  что же произошло и что будет дальше, но никаких мыслей - ни умных, ни глупых - в голову не приходило. Единственное, что я понимала - бессмысленно отсиживаться в мойне или своей комнате. Что бы со мной ни провернули, оставили-то меня так, будто ничего не произошло. Значит и мне следовало поддержать эту игру.

Глубоко вдохнула и отправилась на кухню. Первым делом - еда. Даже если прошел всего день, слабость явно сообщает мне о голоде.

На кухне - точнее в той ее части, где стоял огромный стол и несколько побулькивающих котлов с разнообразным варевом для слуг - было малолюдно. Я поздоровалась со всеми знакомцами, выбрала самую глубокую керамическую чашку и налила густой и вкусно пахнущей похлебки. И принялась жадно есть, параллельно прислушиваясь к разговорам и присматривалась к поведению окружающих - вдруг что из сказанного ими прольет свет на произошедшее вчера. И может кто будет на меня коситься…

Все были заняты своими делами и сплетнями и на меня не смотрели. Но из реплик и споров стало понятно, что прошли сутки с момента моего впадения в беспамятство, что через несколько дней во дворце планируется прием, на котором соберется весь цвет Канилора, а «хища» - так здесь именовали хищников, славящихся своим агрессивно-неадекватным поведением и… мать хозяина замка - вчера прогнала троих слуг и хорошо хоть те ушли на своих ногах…

Я почти расслабилась, вот только слово «библиотека» заставила меня вновь встрепенуться.

- Молодых хозяек-то, говорят, заприметили там… - прошептал слуга, которого я до этого времени не видела - да я многих не видела, дворец обслуживало огромное количество народа, - Знают ведь, что нельзя - и все равно тянет их туда. А может не зря тянет? Они же ведут себя как порождения нижних, а значит…

- Тихо ты, - его собеседница аж зашипела, - еще услышит, кому не положено, и вылетишь отсюда быстрее, чем договоришь.

Они замолчали, а я постаралась переварить  новую информацию.

Это что же… не только мне нельзя туда? И вообще, складывалось ощущение, что дело вовсе не в моем происхождении и не отношении к чтению в целом - грамотных здесь, на удивление, было как раз много - а в данной конкретной библиотеке.

Черт! Как же мучительно быть слепым