— До свидания.

— Всего хорошего.

Мы замешкались в дверях, потому что навстречу шла целая делегация преподов. Пришлось ждать, пока они все войдут.

— Подождите, — тормознул нас Константин Ильич.

Обернулись все профессора, которые только вошли и располагались вокруг большого стола совещаний. Мы тоже обернулись, ожидая, что нам ещё скажут.

— Впрочем, идите. Потом.

Дальше мы бежали через две ступеньки, чтобы не догнали.

— Ты заметил, как у него взгляд изменился после этого звонка.

— Думаешь, это по нашу душу звонили?

— Не исключено.

— Кто? Участковый?

— Пойди разбери. Нормально говорили, и тут бац! Как будто перед ним мина замедленного действия оказалась.

— Ох, не нравится мне это.

— Может, сами позвоним в участок, отчитаемся перед Скретнёвым? Так и так, ваше поручение выполнено. Больного навестили, моральный дух поддержали.

— А вдруг нашу сумку нашли? — брякнул Лёха.

У меня аж сердце зашлось. Если такую находку свяжут с нами, нам пиндец. Засадят далеко и глубоко. Но это же невозможно! Имена свои мы на квартире не светили, паспортами не трясли. Ну, по двору ходили. Так объяснение этому уже есть. Андрюха, граната. А наш чердак тут вообще никаким боком.

— Да ну, — неуверенно возразил я. — Если бы нашли сумку, за нами бы уже пришли.

Мы одновременно остановились и огляделись вокруг.

— Слушай, может проверим всё-таки?

— А вдруг от нас этого и ждут? Спугнули, но не уверены, а мы тут сами нарисуемся.

— Тьфу, параноик старый.

— Сам первый начал. Я вообще к Соне собирался.

— Вот и чеши к своей крале. А я похожу, пошукаю, всё ли тихо.

— Лёха, не лезь туда. Мы вчера с этой сумкой на вокзале засветились.

— Не боись. Я шляпу куплю и усы приклею. Шучу. Покручусь поблизости. А если спросят, так типа к Андрюхе за вещами иду. Нас участковый просил взять шефство? Просил. Вот, выполняем директиву органов. Не дрейфь, прорвёмся. А ты, Ромео, дуй в пединститут, обеспечивай алиби. Вдруг пригодится.

И я пошёл к Соне. И пока шёл, поймал себя на мысли, что мечтаю, чтобы её не оказалось дома. Тогда я с чистой совестью оставлю записку и рвану к Лёхе на подмогу. Дело настолько серьёзное, что очень хочется лично проконтролировать.

Как вариант, мы два старых параноика. Но как гласит народная мудрость, если вы параноик, это не значит, что за вами не следят. Так что бережёного бог бережёт.

До педовской общаги неспешным шагом было минут двадцать ходьбы. Я долетел за двенадцать с половиной. Взлетел на крыльцо, одновременно шаря по карманам в поисках карандаша. Записная книжка с собой, листок выдеру. Портфель-то наш Лёха забрал, для пущей маскировки.

На проходной мы нос к носу столкнулись с Соней. Я медленно упихал карандаш в нагрудный карман, пока она выбиралась за мной из толпы девчонок.

— Саша! А ты откуда здесь? — распахнула она синие глазищи.

Не уйду, — сказало мне сердце. Я за этот взгляд готов отдать ту сумку целиком. Кому подарить, забирайте.

Вот идиот, — отозвались остатки мозгов. Ну куда она денется. Разберёмся с нашим маленьким дельцем, и милуйся, сколько хочешь.

— Я случайно мимо проходил.

— Так-таки случайно? — рассмеялась она.

Ну разве можно эту улыбку променять на презренный металл? Тем более, что я его и ещё два раза по столько найду, коли приспичит.

— Ты не поверишь, мне тут понадобился телефон вашей общаги, дай, думаю, заскочу по пути.

— Зачем тебе телефон общаги?

— Ты понимаешь. Здесь живёт одна очень красивая девушка. Но это так сложно, встретиться с человеком, когда у него в кармане нет телефона.

Соня рассмеялась заливисто и весело. Наверное, представила у себя в кармане телефонный аппарат. А я представлял, какой она была бы в наше время, с маникюром и айфоном.

Какой-какой. В возрасте, с детьми и внуками. И кнопочным телефоном, потому что смартфон освоить не каждому дано, когда тебе глубоко за шестьдесят. Я отогнал непрошеное видение, радуясь, что мы здесь и сейчас, оба молодые и шагаем в ногу со временем, хоть и без смартфонов. Всё у нас впереди. А вдруг окажемся мы однажды с Лёхой в компании радиофизиков, да толкнём в массы такую забавную штуку, как ретрансляторы радиосвязи, которые обеспечивают сплошную площадь покрытия.

На нас оборачивались и шушукались.

— Выйдем на улицу? Подождёшь пять минут, я сбегаю переоденусь, — предложила Соня.

— Да нет, я всего на пять минут. Дела.

Соня перестала улыбаться.

— Что за дела? — прищурилась она.

Ну ты дятел. Кто же девушке говорит, что у него дела поважнее встречи с ней.

— Не сердись. Я вместо картошки отрабатываю в архиве и библиотеке. По здоровью в поле не взяли, до сих пор работаю на благо университета. Но я очень хотел увидеться. Как ваша картошка?

— Здорово. Холодно правда было, но весело.

— Даже завидно.

— Ничего, на тот год поедешь.

— Мне-то с тобой надо, а просто так какой смысл? Слушай, давай встретимся вечером, сходим в кино. Или просто погуляем.

— Вечером я не могу. Мы с девочками уже договорились.

— А завтра?

— Пока не знаю, мы завтра на учёбу выходим, что-то ещё зададут.

— Ясно. Когда девушка так говорит, значит, не очень-то она и хочет встречаться.

— Правда? А девушка не может быть занята по-настоящему?

— Может. Сонечка. Давай, я оставлю номер своей общаги, а ты позвонишь, когда у тебя появится время? Просто позвонишь и скажешь дату и время. Мне передадут. А если ты через три дня не позвонишь, то я буду караулить тебя каждое утро, день и вечер, пока не встречу. И тогда я тебя заберу и не верну назад.

— Уже боюсь. А как же твои дела?

— К тому времени я с ними расквитаюсь, и буду совершенно свободен.

— Нельзя бросать учёбу, Саша.

— А я и не бросаю. У меня есть друг Лёха, он поделится конспектами.

— Ну ладно, давай свой номер. Только учти, я по телефону страшная трусиха.

— Это ты зря. По телефону не укусят. Чем и хорош этот тип связи.

— Всё равно я боюсь звонить. Я в посёлке-то каждый раз переживала, а уж тут и подавно.

— Ну и зря. В городе тебя вообще никто не знает.