— Андрей, все будет хорошо, — вот не подумала бы, что буду утешать психотерапевта.

Тут дверь бьется о стену. И я едва не подпрыгиваю. Виктор.

Что если он скажет вышвырнуть психолога, как вещь ненужную и отслужившую? И тут я понимаю, что в таком случае рада буду отправиться за психологом следом.

— Надо его в больницу, — отступаю к окну, указывая на Логинова.

— Нет, — отрезает Виктор.

Перевожу дыхание. Я не привыкла перечить, но сейчас речь идет о том, чтобы оставить человека умирать без помощи. Я еще никогда не оказывалась перед таким ужасным выбором.

Набираю воздуха в грудь.

— Виктор, если ты этого не сделаешь…

Он останавливает меня жестом. Откидывает с постели покрывало, задирает футболку Логинова и придирчиво рассматривает его спину.

Я замечаю, что края ран набухли.

— Я…

Виктор оборачивается ко мне и смотрит зло, холодно.

— Мне выгодно, что все вокруг думают, будто Логинов уже мертв.

Только не это!

С этими словами он поднимается и выходит. Я присаживаюсь на колени около кровати и вынимаю телефон. Дрожащими руками набираю «03». Уж лучше Виктор меня убьет, чем если я бездействием — Андрея.

Звучат гудки и тут я понимаю, что не знаю адреса. Я ведь совершенно не в курсе, где мы.

От бессилия опускаются руки, и я даже не нахожу возможности ответить оператору. Беспросветный, бесформенный ужас сковывает.

Я так и останусь в этом доме в качестве игрушки бесчувственного чудовища.

Позади снова хлопает дверь.

Я слышу, как под весом Виктора прогибается кровать.

Зачем он вернулся?

Поворачиваю голову к хозяину и в первый момент отодвигаюсь. В руках Виктора емкости с растворами, шприц, игла.

Что все это значит?

Он же не задумал эвтаназию?

Я вскакиваю, чтобы помешать хозяину, когда тот разворачивает к себе руку Логинова и протирает локтевой сгиб ватой.

— Нет!

Виктор отмахивается от меня как от назойливой мухи. Он уже перетянул плечо психолога бинтом.

— Господи, Лика, — рычит хозяин. — Отойди!

Я повисаю на его руке.

— Ты же не убить его собрался?

Виктор отталкивает меня, а потом хватает белую картонную коробочку, которую принес с собой.

— Глянь! — говорит он. — Почитай инструкцию и увидишь, что это такое.

Я хватаю коробочку, трясущимися от страха руками открываю ее и вынимаю сложенную в несколько раз бумагу. У меня строчки перед глазами прыгают — так я напряжена.

Что это может быть?

Изучаю инструкцию вдоль и поперек чтобы выяснить, что это… антибиотик. Убить им, по всей видимости, нельзя, если конечно не считать побочных эффектов.

— Убедилась? — говорит Виктор.

Киваю.

— Тогда отдавай!

Я протягиваю хозяину маленький стеклянный пузырек с заключенным в нем белым порошком и завороженно смотрю на то как ловко Виктор запускает иглу в банку с физраствором, набирает несколько миллилитров жидкости в шприц, затем добавляет ее к порошку.

Мне тут же становится ясно, что капельницу ставил мне не Логинов. Виктор.

В вену он колет как…

Он что, бывший наркоман?

Вскоре хозяин вводит Логинову антибиотик, подключает капельницу и, достав из шкафа вешалку, прилаживает пластиковую бутылку над постелью.

— Я взял с запасом, — с этими словами Виктор хлопает Андрея по плечу и следом смотрит в глаза мне. — Если двойная доза антибиотика не укокошит инфекцию, ему сейчас и в больнице мало чем помогут.

Какое-то время я молча пялюсь на хозяина, а потом накопившиеся вопросы заставляют меня сказать:

— Откуда ты знаешь?

Он смотрит на меня исподлобья.

— Я фельдшер по образованию.

Обалдеть! То есть вот этот бездушный с виду и охочий до власти человек когда-то занимался медициной? Все это не укладывается в единую картину.

— Два года на скорой, — еще серьезней говорит Виктор. — Я знаю, что делать в таких случаях.

Он сам в прошлом выбрал помогать людям? Так что же произошло?

В глазах наполовину пребывающего в бреду Логинова в этот момент я вижу удивление. Даже психотерапевт Виктора, похоже, об этом не знал.