Мою будущую маму, бывшую в те годы 7-8-летней девочкой Анечкой, иногда, в летние месяцы возили в Едимоново в гости к дедушке с бабушкой. Анечка и ее родной брат Костя живали в семье Мордаевых по нескольку недель в компании троих двоюродных братьев (Василия, Петра и Константина) и сестры Нины. Четверо мальчиков были годов рождения с 1919 г. по 1923 г. Девочки были чуть помладше – Анечка с 1923 года, Нина с 1926 года. Кроме уже названных ребят, у Ильи и Нюши в 1932 году родился самый младший сын Витя. Заведовала этой веселой компанией общая бабушка Евдокия Павловна.

У моей мамы в памяти сохранилось не слишком много воспоминаний о тех детских днях в деревне. Она рассказывала только, что братья жили своей мальчишеской, бурной и веселой жизнью, а девочки старались держаться от них подальше. Когда наступал вечер, и приходило время укладываться спать, в передней избе, там, где всегда чисто (эта комната называлась «прируб», туда никто не ходил в уличной обуви), на полу в ряд стелили несколько сенных постельников – сенников (это такие матрацы из грубого льняного полотна, набитые свежим сеном). Постельники покрывали простынями, клали подушки (не обязательно по числу «ночлежников», а столько, сколько было). И на эту широкую, благоухающую сеном постель укладывали спать всех ребятишек в рядок. С краешку постели укладывалась бабушка Евдокия Павловна. Перед тем как лечь, она старалась всех ребят успокоить, угомонить, каждого перед сном крестила и много раз повторяла: «Ложитесь с Богом, ложитесь с Богом!». Самым шустрым и веселым из мальчишек был Костя Мордаев (в последствии – всеми нами любимый дядя Костя). Он моментально подхватывал бабушкину фразу и говорил: «Нет, ба, я не лягу с Богом, я лучше с тобой лягу!». Все хохотали, веселье продолжалось еще какое-то время, потом все спокойно засыпали и чувствовали себя прекрасно.

Кстати, спать на полу на сенных постельниках было вполне нормальным делом для деревенских жителей. Семьи были большие, разве на всех кроватей напасешься? Да и избы не строили большими. Даже если дом и был с виду большим, то это не значило, что все помещения внутри дома отапливались. Были сени, горница, просторный коридор – так называемый «мост», связывающий все части дома, – в этих помещениях не было печей, зимой в них спать было нельзя. Главные, теплые комнаты в домах – избы – всегда были небольшими. Поэтому в холодное время года многие спали в теплых комнатах на полу. Постельники, разумеется, на день с полу убирали и хранили их в холодных сенях свернутыми в рулоны. Такой «круговорот» постельников из теплых комнат в холодные сени и обратно был залогом чистоты и гигиены. В холодных сенях в мороз постельник за день промерзал. Поэтому в нем не могли угнездиться никакие насекомые, никакие бактерии, никакие дурные запахи, сено не могло начать гнить. И когда вечером сухие холодные постельники приносили из сеней в избу, дом наполнялся особым ароматом свежего сена и мороза. Поскольку сухое сено быстро наполняется воздухом, постельники очень скоро прогревались и спать на них было вполне тепло. Это мне известно из рассказов моей дорогой мамы, которой, как вы помните, первые семь лет своей жизни пришлось прожить в деревне.

Моя мама, в те годы – девочка Анечка, хорошо запомнила, что пока был жив дедушка Алексей Яковлевич, в доме Мордаевых члены семьи и дети всегда садились за стол в одном и том же порядке. В будни, разумеется, завтракали, обедали и ужинали за столом, который стоял в той комнате, где русская печка. В углу комнаты, противоположном от входной двери, располагалась широкая скамья, имеющая форму буквы «г», то есть скамья была «встроена» в угол. У скамьи стоял стол. Получалось, что по двум сторонам стола – в торце и по длинной стороне – люди сидели на скамье, по двум другим сторонам – на табуретах.

Во главе стола, в торце, спиной к окну всегда сидел глава семьи – дедушка Алексей Яковлевич. По левую руку от него на скамье подряд сидела детвора – внучата. Рядом с ним, по правую руку от него, на табурете сидел его сын Илья Алексеевич, далее рядом с Ильей садилась его жена Анна Ивановна с маленьким Витенькой на руках. Бабушка Евдокия Павловна устраивалась у другого торца стола. Таким образом, дед видел все, что происходит за столом, и дети знали, что дед их видит и беспорядка не допустит. Бабушка со своей стороны так же следила, чтобы все ели аккуратно, не баловались, руками над столом не размахивали и не толкались. Видимо, такой строгий порядок был необходим, потому что мальчишек за столом было много, и все были очень активные. Поскольку детьми за столом занимались дед и бабка, молодые родители Илья и Анна могли спокойно поесть. Анна по мере необходимости могла заниматься маленьким ребенком.

Тот же самый порядок расстановки мебели сохранился в доме Мордаевых и в 60-е, и в 70-е годы 20-го века, так что мне тоже пришлось посидеть за столом на этой скамье, и я тоже ее прекрасно помню. Судя по тому, как плотно скамья прилегала к стене, я предполагаю, что она была к стене прибита. Над скамьей, почти под потолком висела «искоска» – угловая полочка, на которой стояли иконы, может быть, их было три, может быть, больше, я точно не помню. Чтобы иконы стояли не на «голой» деревянной полке, на искоске всегда лежала белая, видимо, специальная крахмальная салфетка с кружевными краями. По середине искоски, перед ликом самой большой иконы на тонких цепочках висела белая в цветочек фарфоровая лампадка в форме довольно большого пасхального яйца. Временами я видела, что лампадка зажжена, но горела ли она всегда или ее зажигали только время от времени, я не знаю.

В Едимонове был большой каменный храм в честь святого великомученика Димитрия Солунского. Он стоял на высоком берегу Волги, на самом высоком месте и, безусловно, был центром культурной и духовной жизни едимоновских жителей. К сожалению, его постигла участь тысяч православных храмов России. Его снесли перед началом Великой Отечественной войны.

Но в 30-х годах, когда люди в деревнях еще старались придерживаться прежних, веками установленных правил жизни, храм еще стоял на своем месте. И жизнь вокруг него шла своим чередом.

В семье Мордаевых было принято посещать церковь регулярно, как предписывают правила православия. Дедушка Алексей Яковлевич много лет был старостой