Шрифт:
Закладка:
Она приклеилась лбом к окну, отделявшему ее от непогоды, подышала на стекло, вывела пальцем буквы «ЛВМ» на манер влюбленной девчонки и поймала в зеркале неодобрительный взгляд таксиста. Наверное, он считает ее дебилкой…
Внезапно поток машин каким-то чудом расступился перед ними, как Красное море перед Моисеем, и таксист с такой силой втопил в пол педаль газа, что Лоррен едва не размазало по сиденью. Таксист вилял между автомобилями, как заядлый слаломист, и к ней вернулась надежда успеть, но через пятьсот метров началась следующая пробка. Они снова поползли, как объевшаяся салатом улитка, а слабый огонек надежды погас так же быстро, как зажегся.
Лео, ты на месте? Я опаздываю, совещание затянулось.
Он не ответил.
Лео, ты в аэропорту?
Она выждала. Четыре минуты. Нет ответа. «Лео, прочти сообщения, пожалуйста!» Водитель ругался сквозь зубы, сигналил. Он с ума ее сведет. И тут она вспомнила, что, в отличие от французов, реже всех на земле славших друг другу эсэмэски, американцы обожают WhatsApp. Она попыталась связаться с Лео, ничего не вышло, а такси снова застыло на месте… Лоррен вдруг ужасно захотелось пи́сать, и она заерзала на сиденье. «Все, конец, сейчас рехнусь!»
Она снова нажала на кнопку вызова, услышала голос Лео: «Здравствуйте, вы попали на голосовую почту Лео Ван Меегерена, но он, скорее всего, храпит в своей постели или выгуливает собаку – и это не шутка! – а может, и это вероятнее всего, делает обход музеев. Оставьте сообщение, и он перезвонит… через час или через год». Лоррен так и поступила, ругаясь последними словами и мечтая прибить его за слишком расслабленный, слишком обаятельный, слишком сексуальный голос, повергавший ее в сладкую дрожь.
«Лео, это я, Лоррен… Застряла, пробки жуткие, перезвони. Встречаемся, как договаривались».
Ее телефон звякнул. Наконец-то! На экране высветилось сообщение от Поля-Анри: «Спокойного полета и удачного возвращения в Париж, Лоррен».
Такси остановилось у терминала № 4. Лоррен расплатилась оставшимися долларами, схватила чемодан и помчалась ко входу, уворачиваясь от снежных зарядов. Лео так и не отозвался. Да что с ним такое, будь он трижды неладен!
Терзаясь тревогой и нетерпением, она взглянула на табло вылета и ринулась к паспортному контролю. Посадка уже началась… Ну и свинство! Кофе тет-а-тет не будет, она едва успеет поговорить с ним, обнять, заглянуть в глаза. Лоррен мечтала о незабываемом прощании, а мир ополчился на нее. Она толкнула пассажира, тот ответил гневным взглядом, но ей было не до извинений.
Лоррен ворвалась в зону паспортного контроля и чуть не заплакала: Лео не было…
Господи, не может быть, кошмар какой-то! Она обвела взглядом здание аэровокзала, задерживаясь на лице каждого тридцатилетнего мужчины. Куда он подевался? Это не могло, не должно было так закончиться… Он появится, подойдет к ней, обнимет. Лоррен запаниковала.
Он обиделся, когда я сказала, что не могу задержаться ни на день, ни на два. И решил, что у этой истории нет будущего… Лео, умоляю, покажись…
В это мгновение она отдала бы все на свете, чтобы он появился. Она скажет: «Нет, ты не прав! У нашей истории есть будущее. Я хочу снова увидеть тебя и вернусь. Ты тоже чувствуешь: между нами произошло что-то необыкновенное…»
Не скажет, потому что его нет рядом и он ее не услышит!..
Лоррен захлестнуло чувство одиночества такой силы, какого она никогда прежде не испытывала. Она развернулась и прошла через весь зал обратно, мимо магазинчиков, кафе и ресторанов, оглядела, не различая деталей, террасы и прилавки: The Palm Bar & Grill, «Аптека», Le Grand Comptoir, Flatiron Coffee Roasters. Ее интересовали только лица, хотя у Лео не было никаких причин ждать ее здесь.
Времени не осталось, через пять минут посадка закончится… Черт, как больно! Горестное отчаяние захлестнуло душу Лоррен.
Что делать, как поступить? Не садиться в самолет, вернуться в отель, позвонить Лео и потребовать объяснений?
Опомнись, это была минутная прихоть, он уже все забыл, будь благоразумна…
Она прошла контроль, не чувствуя ничего, кроме усталости и разочарования, сдержала подступившие к глазам слезы и поклялась себе, что больше ни за что не расстроится из-за мужчины. Ты когда-нибудь повзрослеешь? Стыдно быть такой жалкой в тридцать пять лет!
Лоррен предъявила билет сканеру, и автоматические воротца закрылись за ней. Прощай, Нью-Йорк.
Часть вторая
Мишень (Джаспер Джонс, энкаустика и коллаж на холсте)[67]
15
Это не Токио, не Лондон,
не Нью-Йорк и не Амстердам,
нет, нет, это Париж.
– Ваше здоровье, – сказал сидевший в соседнем кресле мужчина.
Лоррен в ответ коснулась губами бокала.
– Деловая поездка? – Мужчина вознамерился продолжить беседу.
Она кивнула, подумав: «Слава тебе господи, что мы не в экономклассе и от тактильного контакта меня защищает дурацкий плексигласовый кокон».
– Неплохое у них шампанское, – произнес он снисходительным тоном человека, налетавшего бог знает сколько миль и привыкшего отдыхать в VIP-залах аэропортов по всему земному шару.
Лоррен бросила быстрый взгляд на хвастуна: около пятидесяти, из-под слишком тесной рубашки выпирает круглое брюшко. За костюм, часы и ботинки выложил кучу денег. Что себе вообразил этот боров? Считает, что полет в бизнес-классе добавляет ему обаяния? Всерьез верит, что всех женщин можно соблазнить деньгами?
– Я экспортирую антиквариат в Америку, – сообщил он, – у меня своя фирма. Франсуа Лурден, рад знакомству.
«В школе тебя наверняка обзывали тупым жирдяем[69] или «психожопым», – подумала Лоррен и тут заметила полоску незагоревшей кожи на безымянном пальце левой руки. Вот так и прокалываются женатики…
– Возвращаетесь домой?
Он не удержался от довольной улыбки: наконец-то удалось пробить броню этой капризули! Но хороша, ничего не скажешь!
– Именно так.
– Не забудьте надеть кольцо, прежде чем покинете салон, – посоветовала она.
– Что… о чем вы?.. – Он изобразил благородное негодование.
– Сколько у вас детей, мсье Лурден?
– Э… трое.
– Уверена, вы прекрасный отец…
