— И для этого тебе обязательно надо съезжать?

— Да, — ответил Хэлл. И по его виду я поняла, что отвечать на дальнейшие расспросы он не собирается.

— Жаль, — вырвалось у меня. Вино хоть было и не крепким, но подействовало на меня расслабляющее.

— Чего? — удивился Хэлл.

— Жаль, что тебе придется съехать, — нашлась я. Впрочем, я не совсем врала. Мне действительно было жаль терять единственного друга в этом недружелюбном городе. — Но ты уверен, что сможешь найти этого своего брата?

— Да, у меня появилась зацепка, и должен хоть что-то сделать.

— Но потом ты ведь вернёшься?

— Я… что-то мне подсказывает, что и ты не задержишься здесь.

Я не ответила. Лишь уставилась в свою кружку с вином. Он прав. Я действительно собиралась вернуться домой, при любой удобной возможности. А потому удерживать Хэлла из-за собственного эгоизма было бы нечестно.

И вообще, будет лучше, если ни к кому не буду здесь привязываться.

В этот момент я почувствовала, что меня опять уносит в воспоминания Лусинды.

Отступать Лусинда не собиралась. Даже несмотря на то, что она с трудом поспевала за быстрыми шагами Рафаэля. Порой она чуть ли не срывалась на бег. И, наверное, со стороны выглядела очень занятно. Где то видано, чтобы девушка из семьи Патрициев, как собачонка бежала вслед клеймённому?

— Эй! Постой! — не выдержав, крикнула она. — Слинять надумал?

Рафаэль не остановился. Но чуть сбавил шаг. Лусинда скрипнула зубами. Она так бы и придушила это животное. А ещё лучше привязала бы к какому-нибудь столбу и отхлестала бы плёткой. В конце концов, это просто недоразумение, что этот потенциальный раб всё ещё на свободе. Ошейник ему очень бы подошёл.

— Стой, говорю! — ещё раз крикнула она. — Я не позволю, чтобы ты уничтожил доказательства своей вины!

— Какие доказательства? С чего ты взяла, что Ула у меня? — он даже не обернулся в её сторону.

— А если не у тебя, то у кого? — только сейчас у Лусинды мелькнула мысль, что не только Рафаэль мог желать заполучить Улу. Клеймённых было не так уж и много и только они могли изготовлять магические камни. Спрос на таких рабов был огромен. Кто-то мог и поступиться законом.

— Ты, правда, не знаешь или просто прикидываешься дурочкой? — он всё-таки остановился и взглянул на неё.

— О чём это ты? — прошипела Лусинда. Кажется, этому дикарю она слишком многое позволила. Теперь он ещё и оскорблениями сыпет!

— Только не говори, что не узнала печать на письме?

Её так и подмывало сказать, что узнала. Но иногда бывали такие моменты, когда было лучше проглотить свою гордость. Даже если это дело касалось клеймённого. Лусинда это хорошо понимала. И сейчас она чувствовала, что если соврёт, то выставит мебя ещё большей дурой.

— По-твоему, я должна знать все печати в городе? — немного высокомерно заявила Лусинда. — Так чья она?

— Это один небезызвестный работорговец. Удивительно, что ты его не знаешь.

Она нахмурилась. Ни один уважающий себя работорговец не станет красть принадлежащего кому-то раба. И уж тем более никто из них не станет слать такие странные записки. Если Рафаэль не врёт, то это больше похоже на заговор.

— Так кто же это? — нетерпеливо потребовала ответа Лусинда.

Генерал усмехнулся, как будто видел перед собой нечто весьма забавное, о потом сказал:

— Риккардо Сантос. Ты должна его знать.

— Это так, но… — да, она была в курсе его темных делишек, слухи об этом ходили по всему городу. Впрочем, об этом больше предпочитали шептаться между собой, прямо уличить его никто не осмеливался. Для этого ни у кого не было никаких доказательств. И всем было известно, что с врагами Риккардо всегда случались какие-нибудь неприятности.

— Так ты не в курсе, что для неофициальных дел он использует другую печать? — спросил Рафаэль.

Она покачала головой, игнорируя его слегка насмешливое удивление. Дело приняло слишком серьёзный поворот. Сантосы не имели такой власти как Патриции. Но тем не менее как соперники были очень опасны. Теперь даже этот раздражающий генерал отошёл на второй план.

— Ладно, я поняла, — Лусинда развернулась, для того чтобы уйти.

— Ты куда?

Девушка презрительно покосилась на него. С чего это она должна отвечать ему? Хотя клеймённые же такие тупые! Пока им всё не разуёшь и по полочкам не разложишь, они не поймут!

— За Улой, конечно, — снизошла она до ответа.

— Неужели? — кажется, он был слегка удивлён.

— Она моя рабыня. И я никому не позволю её трогать, — заявила Лусинда и пошла прочь, не дожидаясь ответа. Но не успела она сделать и пары шагов, как Рафаэль схватил её за плечо.

— Постой, я пойду с тобой.

От такого заявления Лусинда слегка опешила, а потом подозрительно спросила.

— С чего это? Почему решил помочь мне.

— Не тебе, а Уле.

— Кажется, ты выпила слишком много вина, — голос Хэлла вернул меня к реальности.

Он хотел взять кружку из моих рук. Но я от неожиданности дёрнулась, и вино разлилось на пол и мой новый соломенный матрас. Я вдохнула и повернулась, чтобы отыскать что-то, чем можно было вытереть эту лужу. На самом деле никаких старых тряпок у меня и в помине не валялось. Конечно, я знала это, но всё равно пыталась сделать вид, что усердно ищу. Мне нужно было немного времени, чтобы придти в себя от видения.

Хэлл, ничего не сказавши, вышел, но не успела я расслабиться, как он вернулся с тряпкой в руке. Она была такой ветхой, что даже трудно было определить, чем она была раньше. Несколько секунд я смотрела, как Хэлл вытирает вино. А потом попыталась забрать у него тряпку.

— Ладно, я сама.

Но он перехватил мою руку и легонько сжал мои пальцы.

— Не стоит, — глухо произнёс он.

Эта ситуация немного смущала, и я попыталась осторожно убрать свою руку. Но он не позволил. Наоборот, ещё ближе протянул меня к себе. От него пахло вином.

— Хэлл, что ты делаешь? Кажется, алкоголь не в мою голову дарил, а в твою.

— Думаешь? — спросил он, проведя пальцами по моей щеке.

Я уже знала, что он собирается сделать.

Хэлл поцеловал меня. Быстро, словно совершал что-то недозволенное. Хотя в тот момент я и не подумала сопротивляться.

А через мгновение он уже отстранился от меня.

— Я пойду, — тихо произнёс он.

Я дёрнулась его остановить, но… Я ведь не собиралась задерживаться в этом мире. Поэтому лучше оставить всё как есть.

Моя комнатка опустела. До меня доносился лишь громкий храп соседа, и на полу остался практически пустой кувшин вина.