бы рядом была Ли, она бы ущипнула его. Если бы рядом была мама, она бы сердито на него посмотрела… но ему и так стало неловко. Почему он заранее решил, что смотритель должен быть мужчиной?

– Ты собираешься помереть здесь от холода или внутрь пойдём?

Гленнон оглянулся на Таунсенд, удивляясь, что она не собирается присоединиться к ним. Он просто окоченел. А она нет?

Гленнон последовал за смотрительницей в домик, где она жестом предложила ему сесть у обогревателя в центре комнаты. Она дала ему сухую одежду и шерстяное одеяло и вышла, чтобы он мог переодеться.

Он натянул эту одежду, чувствуя, что провалился куда-то в начало девятнадцатого века: подтяжки, кусачие шерстяные штаны и носки ручной вязки до колен.

Смотрительница вернулась, чтобы развесить вещи мальчика сушиться. От них повалил пар.

– Очень легко умереть от переохлаждения. Нужна тёплая одежда снаружи и что-нибудь тёплое внутрь. И то и другое одинаково важно.

Гленнон накинул на плечи одеяло. Смотрительница подала ему кружку с чаем. Гленнон не очень-то любил чай, но выпил всю кружку. Тепло разлилось у него по животу. Дрожь, сковывавшая мышцы, утихла.

– Мы с мужем приехали из Испании, – сказала смотрительница, – он должен был стать смотрителем маяка в Дулуте, но умер.

– Ох, – сказал Гленнон.

– Люди смертны, – она пожала плечами, – а я вот стала смотрительницей здесь.

– Не знал, что женщины бывают смотрителями, – заметил Гленнон, чувствуя неловкость из-за своего предубеждения.

– Женщины не могут стать кем-то только потому, что кто-то сказал им, что они не могут, – смотрительница наклонилась, заглядывая в глаза Гленнону. – Ты об этом?

– Нет! – Гленнон решительно помотал головой.

– Прекрасно! Ты удивишься, когда узнаешь, сколько женщин были смотрителями маяков, – она выпрямилась. Её лёгкий акцент звучал успокаивающе. – Я смотритель Санч. А ты зачем сюда прибыл? Люди прибывают сюда лишь по двум причинам: они хотят получить ответы или чтобы я зажгла маяк. Какая у тебя причина?

– Я за ответами, – сказал Гленнон.

Смотрительница уставилась на него, и он не сразу понял, что она ждёт его вопрос.

А какие у него вопросы? Он не планировал так далеко… он думал только о том, как сюда попасть. И вот он здесь, а идей никаких…

– Почему вы не включаете свет? – спросил он наобум.

– Свет выгоден для острова, а мне это не нужно.

– Но… маяки предотвращают крушения кораблей.

– Да? – смотрительница вопросительно подняла брови.

– Да! Маяки для того и существуют. Если так нужно, чтобы маяк работал, почему бы не нанять другого смотрителя, который будет включать свет?

Смотрительница Санч улыбнулась. Гленнону показалось, что он видит блестящие клыки.

– Они пытались, но я здесь крепко держусь за место. Я здесь уже очень давно. Не так-то легко, как кажется, убрать человека, приросшего к месту, – она постучала по спинке своего стула. – Ладно. Так какой вопрос ты хотел задать на самом деле?

Гленнон покопался в памяти и понял, что знает очень мало.

– Я встретил тут одного матроса, Эверетта. Мне кажется, что он вампир. – Он решил начать с вопроса, который давно мучил и его, и Ли.

– Я знаю Эверетта, – сказала смотрительница. – Это не настоящий твой вопрос.

– Настоящий!

– Эверетт не вампир, – смотрительница склонила голову набок, что-то прикидывая в уме.

Гленнон крепко сжал кружку и наконец решился задать главный вопрос, на который ему был нужен ответ:

– Как мне помочь маме?

– Я не знакома с твоей мамой. Но я думаю, что это не твоя забота – помогать ей. Ты лишь ребёнок. Это твоя мама должна помогать тебе… – взгляд смотрительницы смягчился.

Гленнон словно услышал шёпот папы: «Не твоя задача спасать людей, Глен. Не развивай у себя комплекс спасителя. Если ты пойдёшь по этой дорожке, ты будешь заниматься неблагодарной работой: станешь учителем или волонтёром».

Но… ему нужно помочь маме, он обязан!

– Вопросы, на которые ты ищешь ответы, не такие конкретные, как твои мысли. Вот такие вопросы должны быть: как нас могут преследовать одновременно прошлое и будущее? Как мёртвый может быть живым? Как долго мы можем обманывать себя, прежде чем правда нас погубит?

Гленнон смутился.

– Вот твои вопросы, – смотрительница наклонилась над ним. Под светом лампы, свисавшей с потолка, её волосы казались шелковистой паутиной, а лицо оставалось в тени. – Гленнон, как долго ты лжёшь сам себе?

– Я не лгу себе!

– Если ты так говоришь, ты лжёшь ещё хуже, чем я думала. – Она отвернулась от Гленнона и принялась копаться в ящиках стола под окном.

Гленнон двинулся к двери. Но, прежде чем вернуться к Таунсенд, взгляд его зацепился за газетные вырезки на окнах. Он разобрал выцветшие слова: «Вестерн резерв» 1892», «Гудзон» 1901», «Баннокберн» 1902», «Лифилд» 1913», «Генри Смит» 1913», «Кэмлупс» 1927», «Эдмунд Фитцджеральд» 1975», «Москит» 4 декабря 1989».

В каждой заметке шла речь о кораблекрушении, пропавшем судне, погибшей команде.

Одно название особенно привлекло его внимание. Судя по газетной заметке, «Москит» утонул 4 декабря 1989 года. Это был корабль береговой охраны, помогавший «Анабет», а 4 декабря было ровно две недели назад.

Гленнон не мог этого понять, а непонимание всегда заставляло его спасаться бегством. Он бежал, если не знал, что делать. Мальчик схватился за дверную руку и громко спросил:

– Что же мне делать?

– Ты узнал правду о том, что преследует тебя, – сказала смотрительница Санч за его спиной.

– Но меня ничего не преследует! – Он повернулся и увидел, что она держит в руке небольшой овальной формы золотистый предмет. В другой руке у неё была сумка с его мокрой одеждой. Смотрительница протянула всё это ему, и он взял, только чтобы она больше к нему не подходила. На золотом овале была маленькая защёлка. Гленнон нажал, она отскочила, он увидел два зеркальца, и в каждом – своё отражение. Мальчик хотел повернуть зеркальца к смотрительнице, но она прикрыла их рукой.

– Зеркала прекрасно умеют показывать суть вещей. – Она закрыла крышку зеркала.

Гленнон крепко сжал вещицу. Мама раньше читала ему сказки братьев Гримм – он знал про волшебное зеркало Снежной королевы.

– Оно волшебное? – спросил он неуверенно.

– Волшебства не бывает.

– Но…

– Зеркало покажет тебе настоящий остров Филиппо. Это всё, что тебе следует знать. – Смотрительница Санч поджала губы, скрывая все известные ей тайны. Она подошла к двери и распахнула её. Гленнон вышел из помещения, оглянулся и не увидел смотрительницу на прежнем месте. Возможно, она пошла наверх, чтобы видеть, как они отплывают.

Гленнон спустился по лесенке, опершись на протянутую руку Таунсенд. Небеса потемнели, но просто потому, что солнце уже скрылось за горизонтом, а не из-за приближающегося шторма.

– Такой странный разговор… –