Шрифт:
Закладка:
— Благодарю вас, майор, — Аратап полной грудью вдыхал ночной воздух, в котором так хорошо смешивались запахи зелени и земли. Тирания — более красивая планета, но она красива своими горами и скалами. Иногда ее пейзаж казался Аратапу суховатым.
Он продолжил:
— Хенрику это не помогло бы, майор Андрос. Он полезен, но нуждается в хорошем лечении.
— Тогда почему вы запретили объявить тревогу?
— Давайте на минутку присядем, Андрос, — Аратап остановился. — Вот как раз подходящая скамейка. Какое прекрасное местечко!.. Майор, зачем вам нужен юноша?
— А зачем мне нужен любой заговорщик и конспиратор?!
— Но, поймав нескольких птичек, вы оставите нетронутым само осиное гнездо. Что даст вам арест мальчишки, девчонки и старого олуха?
Рядом раздался звук, как будто что-то упало в воду. Что-то маленькое, но тяжелое. Странно, подумал Аратап. Насколько ему было известно, никакой воды в той стороне не было. Может, это игра воображения?
— Если так, — тем временем отвечал майор, — то арест не даст ничего.
— Когда юноша прибыл сюда, мы связали его с Хенриком — и в этом была наша ошибка. Сейчас уже ясно, что дело вовсе не в Хенрике. Дело в его дочери и кузене.
— Почему этот болван капитан так долго не сообщал нам о случившемся?
— Потому что он глуп как пробка. Думаю, мальчишка готов убить каждого, кто приблизится к нему, а Джилберт мнит себя героем. Как ты думаешь, что они предпримут?
— Родия большая, — пожал плечами майор.
— Да, она большая для мальчишки Фаррилла, но как быть с двумя членами королевской семьи? Им не удастся остаться неузнанными. Особенно девушке.
— Тогда они, по-видимому, должны попытаться покинуть планету.
— Каким образом? До Дворцового поля им идти не более пятнадцати минут. Там они и должны быть сейчас. Это единственный вариант.
— НАШ КОРАБЛЬ? — спросил майор.
— Конечно. Тиранийский корабль идеально подошел бы для их целей. Фаррилл получил образование на Земле и, я уверен, сумеет управлять им.
— Я не могу поверить в это!
— И все же будет лучше, если мы сейчас уже установим контакт с судном. Вызывайте его!
Однако корабль не отвечал. Они попытались связаться со взлетной площадкой. Через мгновение им ответил тихий голос. На вопрос о корабле он растерянно пробормотал:
— Но... Я не понимаю... Это какая-то ошибка! Ваш пилот покинул планету десять минут назад!
— Видите? — рассмеялся Аратап. — Надо только подойти к факту логически, и вы все оцените правильно. Можете представить себе, каковы будут последствия?
Майор представлял. Он внезапно тоже засмеялся:
— Конечно!
– Они еще не знают этого, – продолжал Аратап, – но они себя погубили. Если бы они довольствовались самым неуклюжим и тихоходным родийским торговым кораблем, им несомненно удалось бы уйти и меня, как говорится, оставили бы сегодня ночью без штанов. Но сейчас штаны на мне держатся крепко, а вот им, голубчикам, уже никто не поможет. И когда я накрою их – не раньше и не позже, чем будет выгодно мне, заметьте, – последние слова он подчеркнул с особым удовольствием, – в моих руках окажется вся тайная организация. – Он вздохнул и снова почувствовал, что становится скучно. – Что ж, нам повезло, и сейчас нет необходимости торопиться. Вызовите центральную базу. Пусть вышлют за нами другой корабль.
Глава 10. ВОЗМОЖНО!
Познания Байрона Фаррилла в космонавигации были скорее академического характера. В университете он прослушал специальный курс, из которого половину семестра они изучали теорию действия гиператомного мотора. Лекции им читали пилоты, и Байрону было известно многое из истории космических полетов. Но ведь всем также известно, что искусством управления космическим кораблем можно овладеть только в космосе, а не на студенческой скамье.
Поэтому юноше приходилось полагаться не на опыт, а на случай. «Беспощадный» был космическим кораблем совершенно нового типа. Байрону на Земле приходилось управлять несколькими космолетами, но все они были устарелых моделей, приспособленных исключительно для обучения студентов. Их механизмы вконец износились, а скорость прохождения сквозь слои атмосферы упала до предела.
«Беспощадный» же оторвался от планеты без всяких усилий: прыгнул вверх и со свистом пронесся через атмосферу, так что Байрон кувырком вылетел из кресла и чуть не вывихнул себе плечо.
Артемида и Джилберт, которые с осторожностью новичков пристегнулись к сиденьям, отделались лишь синяками от натянутых ремней. Пленный тираниец лежал у стены, пытаясь развязать путы и монотонно ругаясь.
Байрон встал, пошатываясь, пинком заставил тиранийца замолкнуть и, придерживаясь за перила, пробрался вдоль стены к своему сиденью. Действие носовых двигателей несколько уменьшило обороты ускорения и сделало его переносимым.
Они достигли верхних слоев родийской атмосферы. Небо здесь было темно-фиолетовым, а обшивка корабля накалилась настолько, что жар ощущался даже внутри.
Через пару часов Байрону удалось вывести судно на орбиту. Он никак не мог рассчитать скорость, необходимую для преодоления родийского притяжения. Он пытался манипулировать кнопками, наблюдая за показаниями массометра, показывающего изменение удаленности судна от поверхности планеты. Ему повезло — массометр был уже настроен на массу и радиус Родии. Самому Байрону никогда не удалось бы откалибровать его.
Но вот уже два часа, как показания массометра не менялись. Байрон решил, что необходимо несколько расслабиться. Спутники последовали его же примеру.
Артемида произнесла:
— Вы несколько неуклюжи, Господин Вайдемоса.
— Милая леди, — раздраженно ответил ей Байрон, — если вы считаете, что сделаете это лучше — можете попытаться, но только после того, как я покину борт корабля.
— Спокойнее, спокойнее, — вмешался Джилберт. — Корабль — слишком неподходящий плацдарм для споров. И не стоит так официально называть друг друга. Я Джилберт, ты — Байрон, она Артемида. Думаю, нам лучше пользоваться при обращении друг к другу именно этими именами. А что касается управления кораблем, то хочу спросить: почему бы нам не воспользоваться услугами нашего тиранийского друга?
Тираниец бросил в его сторону свирепый взгляд, и Байрон сказал:
— Нет. Ему нельзя доверять. И потом, мне кажется, я сумею управлять этим кораблем. Ведь я еще не разбил его, верно?
Его плечи все еще болели от перегрузок; и боль, как обычно, вызывала в нем глухое раздражение.
— Тогда, — продолжил Джилберт, — что же мы сделаем с ним?
