Шрифт:
Закладка:
– Можно конечно, милая. Иди с тетей, она даст тебе булочку. А я поговорю с дядей, и мы поедем домой.
Максимум, куда ты сегодня уедешь, Бестия, ― это на моем плече в постель на втором этаже.
Я внимательно слежу за тем, как кабинет покидают все, кто здесь не нужен. Как только дверь за ними закрывается, Варвара преображается. Она складывает руки на груди, слегка склоняет голову вбок и смотрит на меня с ехидной ухмылкой.
– Что-то ты совсем сдал, Красавчик.
Я подлетаю к ней, хватаю рукой за щеки, сжимая их, но она не перестает смотреть на меня с вызовом. В глазах ни страха, ни сопротивления. Полный высокомерия взгляд впивается в мое лицо.
– Мешки под глазами, ― констатирует она.
Мне хочется замахнуться и стереть эту ухмылку с ее лица неслабой такой пощечиной, но вместо этого я хватаю ее за затылок и впиваюсь поцелуем в губы. Внутри меня взрываются сотни фейерверков от ее вкуса. Кусаю ее губы до крови и тут же слизываю соленую каплю с мягкой плоти. Бестия не отвечает на поцелуй, только позволяет терзать свой рот, врываться в него языком, но никак не реагирует. Я хватаю ее за горло и со злостью толкаю назад, пока она с грохотом не упирается спиной в дверь. задираю пышную юбку и срываю трусики. Они трещат по швам, впиваются в нежную кожу, а Варя даже не кривится от боли. Она все так же смотрит с вызовом и снисходительно.
Закидываю ее ногу себе на бедро и стягиваю до колен свои штаны. Меня так трясет, что я едва стою на ногах. Провожу пальцами у нее между ног. Влажная.
– Всегда готовая шлюха, ― хриплю ей в губы, а потом медленно погружаюсь.
Мне приходится сделать над собой усилие, чтобы устоять на ногах, потому что они подкашиваются. Я упираюсь лбом в дверь над плечом Вари. Пытаюсь сделать вдох, но воздух застрял где-то в грудной клетке и не двигается. Сука! Меня разрывает от ощущений и боли. Ярость накатывает тяжелыми, холодными волнами, сменяясь горячими от ощущений, которые я испытываю внутри этого горячего тела. Всегда готового для меня тела.
Сжимаю талию Вари, сползаю руками под попку и поднимаю ее в воздух. Она тут же обхватывает мою талию ногами, а руками обвивает шею и совершенно неожиданно прикасается своими губами к моим, крепко зажмурившись.
Я вколачиваюсь в нее без остановки. Без малейшей передышки. В голове не осталось ни одной мысли.
– Варя… ― шепчу судорожно. ― Моя Варя… Бестия. Сука, как же я тебя ненавижу. Как же сильно ненавижу.
– Отпусти меня, ― шепчет она в ответ, и я мотаю головой.
– Не могу. Ты уже внутри меня.
– Это ты внутри шлюхи, Красавчик, ― пытается язвить она, но ее голос ломается и срывается. Она как будто на грани истерики.
– Ты не шлюха. Нет, шлюха. Но только моя, слышала? Только моя!
Я жестко долблюсь в ее тело, взрывая мир красками. Черный, беспросветный мир. Теперь он раскрашен красным, как и цвет моего желания убивать, разрывать, кромсать. Впиваюсь зубами в шею Вари, а она откидывает голову, позволяя мне оставлять засосы, синяки на бедрах и следы укусов. Она позволяет все. Потому что тоже скучала, дрянь. Скучала и пряталась от меня.
Я кончаю так сильно, что на пару секунд вылетаю из реальности, а потом с грохотом сваливаюсь назад.
– Спасибо, что кончил в меня, не спросив, использую ли я контрацепцию, ― шипит Бестия.
Я упираюсь лбом в ее ключицу и пытаюсь дышать. Хрипло и порывисто, но у меня наконец получается.
– Это не имеет значения, ― отвечаю я.
Как только я выхожу из нее и отступаю на полшага назад, Варя размахивается ― и мою щеку обжигает удар. Я хватаю ее за запястья, с силой встряхиваю, а потом подхватываю за талию и швыряю животом на стол. Мы еще не закончили.
Саундтрек к главе: MONATIK & Надя Дорофеева – Глубоко
Варвара лежит в разорванной рубашке и смятой, задранной юбке на моем столе. Она даже не потрудилась свести ноги вместе. Варя безразлично пялится в потолок, больше она не улыбается. На ее шее, груди, бедрах, руках уже проступают синяки, следы укусов и засосы. Выглядит как поломанная кукла. Я же этого и хотел, разве нет? Тогда почему в груди снова так больно? Я подкуриваю сигарету и отхожу к окну. Выпускаю дым в темноту ночи.
Мне хочется, чтобы она что-то сказала. Не знаю, начала проклинать меня, попыталась сбежать, но Варя лежит без движения. Горький дым застревает в горле, и я выбрасываю сигарету. Подхожу к Бестии и внимательно осматриваю. Неужели и правда сломал? Я хмурюсь, потому что мне этот факт совсем не доставляет удовольствия.
– Варя…
Она поворачивает голову и смотрит сквозь меня. Ее большие глаза вроде как встречаются с моими взглядом, но в то же время не смотрят в них. Я наклоняюсь и пытаюсь поправить на Варе одежду, она продолжает безучастно следить за моими движениями.
– Пойдем спать. Поговорим утром. ― Она не отвечает и не реагирует. ― Варя. ― Ноль реакции. Мне хочется встряхнуть ее, чтобы получить хоть что-то в ответ. ― Варвара!
Я присаживаюсь на кресло и утыкаюсь лбом в ее плечо.
– Бестия… ― шепчу негромко. ― Почему ты сбежала?
Она молчит. Я сижу так еще несколько минут. А потом принимаю решение: если она хочет, чтобы все было так, тогда я не стану спорить. Поднимаюсь, поправляю ее одежду, чтобы она выглядела прилично, и выхожу из кабинета. Возле двери стоит Стас. Я киваю на кабинет.
– Отведи ее в спальню напротив моей. Девочку туда же. Лидии Павловне передай, чтобы уложила Варю и девочку.
– А вы? ― спрашивает он, когда я удаляюсь в сторону выхода.
– А я проедусь.
– Дайте две минуты, я поеду с вами.
– Нет нужды, я возьму с собой Руслана.
Выхожу на улицу, где на крыльце в кресле сидит Руслан, второй охранник. Увидев меня, он тут же подскакивает.
– Выезжаем через десять минут, подгони машину.
– Хорошо.
Он уносится в сторону гаража, а я иду переодеваться. Слышу в коридоре возню, наверняка это Стас ведет или несет Бестию. Сдерживаю порыв выскочить из комнаты, чтобы самому о ней позаботиться. В этот вечер я сделал для нее все, что мог.
– Тим, ― звоню другу, ― ты где?
– Дома с Олей. Что у тебя с голосом?
– Я нашел ее.
– О, мужик, дай себе пару дней, чтобы трезво рассуждать.
– Я практически ее изнасиловал, ― говорю севшим голосом.
Тимоха присвистывает. Я слышу, как грохочет захлопываемая балконная дверь, потом клацанье зажигалки, и Тим шумно выдыхает. Курит.
– Зачем? ― наконец спрашивает он.
