2. ФЕДОР-ЦАРЕВИЧ, ИВАН-ЦАРЕВИЧ И ИХ ОКЛЕВЕТАННАЯ МАТЬ

Жил был царь на ровном месте, как на скатерти. У этого царя было семейство, слуги, люди робочие, а он сам был холост, не жонат. Надел на себя царь цветное платьё и пошел себе богосужону невесту выбирать. Прошел по городу, вышел на чистое полё, стоит в чистом поле дом; приходит к этому дому, заходит, сидят в доме три девичи.

Богу помолился и поздоровался. «Здраствуйте, красные девичи!» — «Здраствуешь царь, вольной человек!» — Подходит к одной девиче. «Девича, ты што умешь работать?» — «А я умею шолком шить». — Другой девиче подошел: «Што ты умешь роботать?» — «Я умею состряпать-испекчи и сварить». — У третей подошел, спросил: «Што ты умешь роботать?» — «А я ничего не умею роботать, только знаю, кто меня возьмет взамуж, перво брюхо рожу — двух сынов, один сын будет полокот руки в золоти, поколен ноги в серебри, в тыли месеч, по косичам часты звезды, во лбу сончё; другой полокот руки в золоте, поколен ноги в серебри».

Говорит царь, вольной человек: «Девича, желашь ли за меня замуж выйти?» Говорит девича: «За кого же выйти, как царь возьмёт!» — «Ну, девича, готовься, приеду за тобой, буду венчаться». Распорядился и пошел домой. Приходит домой, коней запрягали, всё направили и поехали за девичой. Тогда прикатились к девиче, оделась девича, посадили на корету и повезли к венцу. Тогда обвенчали, пировали-панке́товали и жили несколько времени. Эта чарича стала беременна. Царя спросили в ино восударство на совет. Этот царь оставляет приказ: «Кого моя жена родит, чтобы мне-ка с ответом были».

И скоро скажется, долго деется. — Царь отправился, жона у его родила двух сынов: по-локоть руки в золоте, поколен ноги в серебре, в тыли месеч, по косичам часты звезды, во лбу солнчё, другого полокот руки в золоти, поколен ноги в серебри. Тогда написали письмо и отправили к царю слугу, приказали слуге: «Ты в этот дом не заходи, из которого она была взята».

Слуга шел, шел и прошел этот мимо дом. И сделалась буря-погода, как темная ночь стала, и заходит в этот дом, из которого была царица взята. Заходит, богу помолился, с девичами поздоровался. — «Здраствуйте, красные девичи!» — «Приходи, милости просим, слуга царской, куда ты идёшь, куда ты правишься?» — «Я иду из своего царства, пошел царю, царица родила у нас двух сынов, дак пошел царю с ответом». — «Не угодно ли, господин слуга, тебе с переходу с пути в баенке попариться?» — «А пожалуй, кабы попарили, дак я бы попарился!» Сейчас баенку стали топить. Тогда истопили баенку, пошел париться, свою сумочку повесил на спичку. Эти девичи у него из сумы вынули царское письмо, которое было царю послано, написали и положили свое: «царица без царя принесла — суку да пса».

Слуга из бани вышел, наделся и пошел. Царь письмо получил, прочитал и головой покачал, и спросил: «Где ты был ле дорогой?» — «Я был в том доме, из которого царица взята». — Это письмо царь у себя оставил и свое написал: «Кого бы жона не родила, без меня некуда не девать!» Положил письмо в сумку и сказал: «Больше ты в тот дом не заходи, иди мимо во своё царство!» Тогда слуга с царем распростился и отправился. Идет, шел, шел, идет мимо того дому, из которого царица взята, и проходит этот дом. И опять сделалась буря-погода, накатилась, аки тёмнакая (sic!).

Ходил, ходил слуга, блудил, блудил, не мог пути найти, назад к тому дому пришел и думает в уме: «Мне-ка царь в этот дом не велел заходить». Пошел, ходил и опять к дому пришел. Опять заходит, богу помолился, с девичами поздоровался: «Здраствуйте, девичи красные!» — «Приходи, садитесь, отдыхайте вы, с пути, с дороги». — Поставили слуге попить, поись, покушати, стал слуга наряжаться итти. «Господин слуга, попарься в бане, с переходу великого и с тягости, будет тебе легче итти». На то слуга согласился, истопили баню, изготовили, пошел париться, суму опять на спичку повесил. — Эти опять девичи из сумы вынули царьское письмо, а свое написали: «Кого моя жона родила, к моему штобы приходу все были убраны, упра́влены!»

Выпарился слуга, оделся и отправился во своё царство. Приходит слуга во свое царство, письмо отдает. Царица письмо прочитала и слезно проплакала. И спрашивает: «Где ты был по дороге?» — «А был я в том доме, из которого ты взята». Говорит царица: «Это все от их состоялось».

Собирали попов и крестили этих бладеньчей, одному имя нарекли Иван-царевич, а другому Федор-царевич. И стали думу думать: «Куды жо эту чаричу с бладеньчами девать?» и придумали: сделать бочку большую, положить чаричу с сыном, с Федором в эту бочку, спустить в синёё морё; а Ивана-царевича за тридевять земель в ино государство страшному царю, пламенному копью, к огненному тылу отдали подарками.

После того царь явился, водворился во свое государство и спрашиваёт: «Де моя жона и де мои дети?» Отвечают ему: «Твоя жона спущена в синё морё в бочки с сыном Федором, а сын твой Иван царю отдан за тридевять морей, за тридевять земель, в тридевятое царство и в ино государство, страшному царю, пламенному копью, к огненному тылу и отдали подарками». — «Почему так делали это дело?» Подносят ему письмо, которое слуга поднес: «Вот, по вашему приказанью». И спрашивает царь у слуги: «Ты шел от меня — куды заходил?» Отвечает слуга: «Я заходил в тот дом из которого чарича взята». — «Зачем ты в тот дом заходил, когда я тебе не приказывал?» — «Я не мог пути найти». — Взял царь слугу, сказнил. «Тебе когда которо не велено, не должо̀н роботать!» Этот царь несколь времени жил холост не женат и задумал опять жениться и тогда взял эту девичу из того же дому, котора умела шолком шить, и живут царь с новой женой.

А эту царицу с сыном с Федором носило по морю несколько времени, качало да валяло и говорит сын Федор: «Маменька, я слышу: нас больше на валу не качает». И выбросило их в этой бочке на Буян-остров. И говорит Федор царевич: «Я, маменька, растянусь, разорву бочку, я слышу: мы теперь на земле». — «О, сын Федор, как мы на воды? разорвешь бочку — потонём ведь?» — «Нет, маменька, слышу — на земли». Растянулся, бочка разорвалась, разлетелась, — а