луна была бледной, словно рыбье брюхо. Казалось, что ночное небо пустыни было даже немного обижено на свет за то, что на его фоне оно выглядело таким грязным. Губы Кейгона тронула лёгкая улыбка. При тусклом свете звёзд и луны пустыня, погружалась в непроглядную темноту.

Вдруг перед его глазами, которые смотрели на небо, похожее на мутную канализационную воду, появилась огромная рука.

Нахмурившись, мужчина присмотрелся к ней. На огромной ладони лежал маленький кусочек мяса. Тот самый, с ногтём.

– Чёрт возьми, всё-таки это была не обезьяна! Конечно, у какой обезьяны есть чешуя! В горшке и правда был наг! – Эмоции Пихёна били через край.

Кейгон медленно повернул голову, сначала посмотрел на лицо Тинахана, уставившегося на него с высоты своего огромного роста, а затем на лицо Пихёна, которое было значительно ближе, и снова отвернулся.

– Если вам есть что сказать, я бы предпочёл, чтобы вы сидели. Слишком высоко для меня, – спокойно проговорил он.

Лекон и токкэби послушно сели рядом, но их головы всё равно были на уровень выше. Тинахан безучастно посмотрел на кусок мяса, а затем выбросил его в пустыню и проговорил:

– Так что, будут объяснения?

– Это был кусок тела одного из нагов-разведчиков, которого я встретил по пути в эту гостиницу, – всё ещё спокойным тоном начал объяснять Кейгон. – Он бы регенерировался, если бы я просто оставил его там, поэтому я разрезал тело на куски и взял несколько важных частей. Одной из них, вероятно, была рука.

– Они так хорошо регенерируют? – стараясь не повышать голос, спросил Тинахан.

– Однажды я видел нага, который отрастил себе новую голову, – ответил Кейгон.

У Тинахана поднялся гребень.

– Го… голову? – начал заикаться он.

– Да. Тогда я слишком устал после нашей схватки, да и к тому же не мог тратить больше времени, поэтому решил забрать с собой только голову, а остальное оставил в лесу. Через два года я снова встретил этого нага. Он был очень рад нашей встрече. Вероятно, искал меня всё это время.

– Чёрт побери… и что было дальше? – с неподдельным интересом спросил Тинахан.

Кейгон на мгновение повернул голову к лекону и затем снова устремил свой взгляд в темноту.

– Я не думаю, что когда-нибудь снова увижу его.

Тинахан решил, что не будет уточнять, чем всё же закончилась та встреча. Вместо этого он задал другой вопрос:

– Значит, в течение как минимум двух лет ты продолжаешь заниматься этой ерундой?

– Я занимаюсь этим гораздо дольше, – ответил Кейгон.

– Ты нападаешь на нагов, варишь их конечности, а потом ешь?

– Иногда жарю. А что вы, собственно, привязались ко мне?

– Не понял? – пробасил Тинахан.

– Скажите прямо, чего вы от меня хотите. Вы пытаетесь меня обвинить? Или, может, вы тоже хотите попробовать мясо нага и ищите совета? – Кейгон выразительно посмотрел на Тинахана: – Только если это не так, не кажется ли вам, что вы суёте нос не в своё дело?

Тинахан смутился. Он действительно не понимал, зачем пристал к Кейгону с расспросами.

– Да, я вот обвиняю! Обвиняю, обвиняю и ещё раз обвиняю! Вы поняли меня? – неожиданно для всех воскликнул Пихён.

Кейгон оглянулся на Пихёна. Тот кричал, размахивая кулаком в воздухе:

– Наги такие же живые существа, как и вы! Как человек может есть себе подобных? Есть у вас хоть какое-то оправдание своим действиям? – уже немного успокоившись, проговорил он.

– Да оно мне и не нужно, – безразличным тоном ответил следопыт.

Пихён растерялся и, будто не зная, куда деть руки, немного помедлив, проговорил:

– Значит, вы признаёте всю безнравственность и аморальность своего поступка? Окончательно и бесповоротно?

– Если тебе так хочется, я признаю. Для меня это не имеет большого значения.

– Что? Что вы имеете в виду?

– Проще говоря, мне всё равно, что вы думаете обо мне. Хотите меня оскорбить – оскорбляйте, хотите проклинать – проклинайте сколько угодно. Мне всё равно.

– Нет, я хочу от вас совсем не этого! Просто признайте, что то, что вы делаете, – неправильно, и перестаньте это делать! Это всё, чего я хочу. Вы меня понимаете?

– Да.

– В таком случае вы признаёте свою ошибку и обещаете больше так не делать?

– Ничего я не признаю и прекращать ничего не обещаю.

– Может, тогда вы попробуете объяснить мне? – в растерянности проговорил Пихён. – Давайте! Почему вы так поступаете?

– Не буду я ничего объяснять.

Пихёну казалось, что он разговаривает с деревом. Кейгон не выглядел злодеем, и это вызывало ещё большее негодование. Он не смеялся как сумасшедший, да и взгляд его не выглядел безумным. Наоборот, он всегда говорил тихо и по делу, и даже его речь не казалась слишком уж грубой. Когда Пихён почувствовал, что вот-вот закричит от бессилия, Кейгон снова заговорил:

– Я сожалею, если моё поведение доставляет вам неудобство, но в качестве решения могу предложить только одно: Пихён, ты тоже можешь воспользоваться правом, которым обладают все наги по отношению ко мне.

– Правом? Каким ещё правом?

– Ты можешь тоже попытаться убить меня.

Пихёну стало не по себе от услышанного. Кейгон медленно встал и посмотрел прямо ему в глаза:

– Это единственный способ остановить того, кто ест «таких же живых существ». – Его голос был абсолютно спокойным. – Попробуйте убить меня. Однако в таком случае за последствия я не отвечаю.

– Значит ли это, что вы убьёте меня, как нага, если я попытаюсь вас остановить?

– Если понадобится.

Пихён резко вскочил со своего места. Он посмотрел на Кейгона сверху вниз и закричал:

– Так вы же сами не хотите умирать! И наги тоже этого не хотят. Они не хотят умирать. Почему вы делаете с другими то, чего сами боитесь?

– Именно потому и делаю.

– Что?

Тут Пихён заметил, что рука Кейгона медленно движется. Проследив за ней взглядом, он увидел меч с двойным лезвием. Кейгон всё это время держал его в руках, искусно скрывая от глаз Пихёна. Удивительно, как у него вообще получилось хоть куда-то спрятать оружие таких размеров. Кейгон медленно поднял свой меч и повесил его на крюк за спиной.

– Я убиваю их потому, что они не хотят умирать. – Повторив свои слова, он направился обратно к гостинице.

* * *

Несмотря на то что у нагов есть не так много видов искусства, которые могли бы позаимствовать другие расы, это не означает, что их нет совсем. Из-за своего необычного зрения и слабого слуха в культуре нагов отсутствуют изобразительное искусство и музыка. Зато у них есть тело, которое может очень хорошо двигаться. И поэтому наги могут танцевать.

Люди танцуют, чтобы получить удовольствие от движений