в моей развращенности или испорченности. Не смотря ни на что, она меня любила, как и я ее. Это был мой самый близкий человек, и ближе нее у меня никого не было.

После встречи меня не оставляла мысль, что если я останусь с двумя парнями, если наши отношения продолжаться. Да, что заниматься самообманом, я уже их простила, то я буду объектом сплетен, насмешек, придирок. Вряд ли чопорная алкоголичка Диана обрадуется, что ее сыночек Тимурчик, будет делить одну девушку со своим другом. Значит впереди неодобрение семей парней. На свою семью мне было плевать, я так долго жила без их одобрения, что мне стало так фиолетово на них. И потом, если я выдержу прессинг от родителей мужчин, выдержат ли они его.

Все эти мысли пчелами роились у меня в голове и жалили одна больнее другой. Если я соглашусь быть с ними, я причиню вред им, больше чем пользы себе. В отношениях, нужно думать не только о себе, а и партнере, в моем случае партнерах.

У нас с парнями нет будущего, в современном обществе, каким бы толерантным оно не было, не приемлют такую модель отношений. Со временем, у нас могут появиться дети, и что тогда? Будет ли один мужчина любить ребенка от другого, не обижать его, не упрекать меня, не приведет люди это к ненависти, и к болезненным, токсичным отношениям. А ребенок? Он же станет невинной жертвой травли общества, потому, что его семья не похожа на другие. И что мы получим в сухом остатке? Боль, разочарование, попусту потраченные годы и три несчастные жизни, а может и больше.

Надо рвать все, пока все не зашло слишком далеко, нет серьезных отношений, нет сильной привязанности, в конце концов нет детей.

Я все решила! Все обдумала, и готова действовать.

Решительно достаю телефон и не оставив себе шанса передумать, смело набираю номер Тимура.

— Алло, да. Я готова с вами встретиться, поговорить. Приезжайте ко мне через час — озвучиваю я, свое желание. Получив утвердительный ответ, полная решимости еду домой.

Меньше чем, через час я была дома. Успела переодеться в домашнюю одежду и даже заварить себе чай. Решила перекусить, пока жду парней, но только сделала себе бутерброды, как раздалась трель дверного звонка.

Открыла дверь и первое что увидела, это была охапка цветов. Мои любимые тюльпаны, но таких больших букетов мне не доводилось видеть. Там были и классические алые, и черные, сиреневые, желтые, белые, с прожилками на лепестках и лепестками причудливой формы. Я обомлела. Первым порывом было принять букет, но потом я мысленно одернула себя. Все, же я хочу сказать, что у нас с ними ничего не получится, так что принимать подарки и цветы, это не красиво с моей стороны.

Я отступила вглубь квартиры и пропустила парней в прихожую. Даже усмехнулась от их растерянного переглядывания. Видимо они по своему расценили мое желание поговорить, ну что ж, будут разочарованы.

Сняв обувь, мужчины проследовали за мной на кухню. Тимур начал по хозяйски доставать из пакета контейнеры с едой, отставив мои бутерброды в сторону. Я демонстративно придвинула тарелку к себе поближе, пусть не думают, что я падкая на вкусную еду, и сейчас за вкусный стейк продамся.

От мыслей о мясе у меня заурчало в животе, и мужчины с пониманием переглянулись. Я же игнорируя их взгляды, запихнула к себе в рот бутерброд с докторской колбасой, и протолкнула все это дело чаем, мысленно представляя, что это вкуснейший и сочнейший кусок мяса, в золотистой корочки.

— Сейчас я поем и поговорим, — говорю с набитым ртом, старательно отводя взгляд от контейнеров из ресторана, которые так призывно пахли.

Давид, стоявший все это время с букетом на перевес, начал искать глазами емкость в которую мог бы поставить букет.

— У меня нет вазы, тем более такой, — отвечаю на его немой вопрос. — Так, что заберешь букет, когда домой пойдете, — замечаю я, а парни настороженно переглядываются, и выжидательно уставились на меня, присев на доисторические табуретки, которые заскрипели под ними.

Под их взглядами кусок в горло не лез, и я не стала приниматься за второй бутерброд, решила поесть потом, если еще аппетит останется, после тяжелого разговора. Главное, что желудок в настоящий момент перестал ругать и отступило чувство тошноты, которое преследует меня каждый раз, если я не успевала вовремя поесть.

— Вы хотели поговорить, я вас слушаю, — предлагаю парням начать разговор.

— Да, я хотел бы извинится, и за нелепое пари, и за обман, а самое главное ……- начал Тимур, и набрал воздух в легкие выпалил на одном дыхании: — У нас был секс после клуба, но из-за действия лекарств ты ничего не помнишь.

Хорошо, что я не ела и не пила в этот момент, иначе я бы подавилась и меня б пришлось откачивать.

— У нас с тобой был секс? — повторила я и не могла сложить этот момент в голове. Он у меня просто не укладывался. Я мысленно произносила эту фразу, но мозг не мог воспринять ее. — Но как?

— После клуба, ты была не в себе. Ты набросилась на нас, прости, но мы не железные, — с нотками обвинения в голосе сказал Давид.

— На вас? То есть у меня секс был с обоими? — если б я была более чувствительнее, но грохнулась бы в обморок от этой новости.

Я представляла наш секс втрое. Я фантазировала, меня это все возбуждало и будоражило. Порождало самые потаенные пошлые мысли, но вот так услышать, что у тебя он уже состоялся, но ты об этом не помнишь, это …. это…, короче это очень не приятно.

— То есть это я виновата, что мы переспали? Это я на вас двоих накинулась, а вы не смогли устоять и поддались в неравной борьбе, — мой гнев захлестывал меня. Видимо мозг обработал информацию, и теперь готов действовать.

— Прости, мы виноваты. Хотели раньше тебе рассказать, но побоялись реакции, — повинно склонив голову, сказал Тимур. —Конечно же мы должны были сдержаться, но поддались соблазну. Мы не ожидали, что эти лекарства так на тебя повлияют, и ты все забудешь. Ожидали скандала утром, но утром ты не помнила, и мы выдохнули. Убедившись, что лекарства не причинили тебе вреда, мы успокоились, — закончил свое признание первый самоубийца.

А в том, что моя ярость приобрела четкие очертания, сомневаться