Неплохой идеей казалось мне использование трубок с иголками. Потом можно будет оснастить наше войско другими, довольно простыми видами вооружений. Сделать, например, допотопную гранату из пороха, глины и чугуна. Можно будет изготовить и взрывчатку. Ведь некоторые в моем родном мире делают ее кустарным способом.

Но это — потом. Сейчас следовало настроиться на предстоящий бой. Я почти не сомневался в победе.

В полночь отдал распоряжение:

— Трубить сбор, поднять всех, кроме больных, женщин и тех, кто остается на охране лагеря.

Перед походом решил сказать несколько слов, чтобы поднять дух бойцов:

— Нас ждут великие времена. Мы все станем богатыми и влиятельными! Но для этого нужно совершить ряд побед во имя свободы и справедливости!

Бойцы зашумели. Раздались голоса:

— Веди нас к победам!

— Мы всех сомнем!

Я продолжил:

— Сначала мы захватим Питер. Боги подарят нам успех, город с огромными богатствами будет наш! Пойдем к нему и возьмем смекалкой и штурмом.

— Там крепость с высокими стенами! — закричал кто-то из толпы.

— Когда мы пойдем на штурм, боги помогут нам, город упадет к нашим ногам! — я старался излучать уверенность, сердца бывших разбойников и бедноты наполнялись энтузиазмом.

Послышались голоса:

— Да здравствует посланник богов и наш атаман!

— Мы разберем крепость по камушкам!

— Надо сначала атаковать лагерь гвардейцев, а потом крепость еще до рассвета! — велел я. — Потому в путь!

Лавина воинов устремилась в направлении Питера.

Лошадей в отряде атамана Александра Непомнящего, а теперь в моей освободительной армии было мало. Понятное дело, «посадочных» мест хватило только вновь избранным командирам и бойцам, которые первыми должны были ввязаться в заваруху.

Женщин, кроме Аленки, мы решили их не брать. В лагере остались и пара десятков человек охраны. Все остальные пошли на штурм Питера.

Перед выходом из лагеря я сделал вид, что молюсь и шепчу заклинания, после чего вскочил на лучшего в отряде жеребца.

Не спеша поехал во главе войска. Двигаться старались бесшумно в свете почти полной луны. Легкие могучего скакуна моего раздувались, словно кузнечные меха, а бледный хвост его в ночи казался мифическим шлейфом тетки с косой, которая отныне будет сопровождать нас.

Копыта лошадей глухо стучали по земле. Ухали филины, слышался заунывный вой волчьей стаи, а луна казалась живым ликом святой, на чьем ярком лице отражались морщины скорби.

Я думал о том, что здесь нет таких вооружений, как в моем родном мире, и средств коммуникации нет, даже телефона. Только приемник с передатчиком для радио сумели изобрести. Сильно отстала не воинственная цивилизация от параллельного мира в развитии техники и вооружений. Но это значительно облегчало сейчас нам задачу.

Стал размышлять о том, что было бы, если бы революция семнадцатого года в России провалилась. Какая была бы тогда история?..

Мои размышления прервала Аленка, которая подъехала на своем скакуне и сказала:

— Подходим к городу, там, за лесочком, лагерь национальной гвардии уже будет виден.

Я кивнул, а девушка спросила:

— А правду говорят, что атаман память потерял?

— Потерял. Это правда.

— Слышала, что ушастые ему память стерли. А сам он из богатой семьи.

— Точно то, что он не из ушастых.

Александр замыкал нашу процессию. Он подгонял отстающих.

Я огляделся. Как спокойно вокруг лунной ночью! Да и днем здесь хорошо. Не загаженные цивилизацией реки и долины, леса и поляны. Как чист воздух, как вкусны и сочны естественные, не испорченные химией и богатые витаминами продукты! Даже дикие животные, которые хоть и шарахаются от всадников, но все же здесь они совсем иные. Не такие пугливые, и шкуры у них выглядят ярче, здоровее. Хорошо в этом мире!

Воевать совсем не хотелось. Но нужно играть свою роль до конца!

Я подождал отстающих пехотинцев. Третий полк сразу направили в засаду вокруг спящего лагеря гвардейцев Нитупа. Природный ландшафт и растительность позволили расположить воинов таким образом, что их в траве не было видно, но они перекрывали возможный путь отхода неприятельских бойцов. Вооружены люди засадного полка были дубинками, острыми обломками кольев и серпов.

Ко мне подъехал Александр и сказал:

— Будет первый наш крупный, самый сложный бой.

— Труднее придется при наступлении на Москву, — возразил я, потому что был уверен в сегодняшней победе.

Александр ответил:

— Думаю, наоборот, при походе на Новгород и Москву проблем должно быть меньше. Мы станем сильнее, а воины Нитупа упадут духом. Вообще, самый сложный шаг — первый, когда начинаешь, потом все идет легче.

Я с сомнением поглядел на брата:

— В любом случае, на блюде нам никто победу не поднесет! Ладно, теперь мой выход.

Конники спешились. Я дал знак следовавшим за нами людям остановиться, затаиться и ждать сигнала к штурму. А сам с кучкой бойцов, которые должны были снять часовых, направился к лагерю гвардейцев Нитупа.

Рядом со мной шли Аленка и Мирон, за нами — бойцы с трубками, ножами и мушкетами. Мы прошли лесок, Мирон, прижавшись к дереву, увидел первого караульного и шепнул мне:

— Вон он миленький скучает.

Я дал знак. Мирон бесшумно приблизился и выстрелил в ногу часового из трубки стрелой, смазанной ядом.

Яд был приготовлен Чарли и вызывал моментальный паралич. Попадать не обязательно нужно было в шею или другую открытую часть тела, острая стрела легко могла пронзить ногу охранника в шароварах.

Мирон попал. Один есть! Осел на землю.

Второго караульного решил убрать я сам безо всякой плевательной трубки. Просто для разминки. Бесшумно зашел со спины и дал мужику по шее. Придержал его и уложил на землю.

Похоже, часовые дремали стоя. Они явно не ожидали нашей вылазки. Тут главное было убрать их так, чтобы не успели поднять тревогу. Все получилось. Хорошук с товарищем сняли своими иглами двух бойцов, дремавших в карауле с другой стороны лагеря. А мы с Мироном обезвредили еще двух караульных при входе на поляну. Серьезного шума не возникло, а на легкий спящие гвардейцы не отреагировали.

Все прошло на ура, словно боги действительно помогали нам. Так бы и дальше!

Я дал знак, мои люди, как и было предусмотрено на инструктаже, выскочили из укрытия. Мы, стараясь не шуметь, вошли в лагерь. Не слишком большой стан, гвардейцы спали, кто в палатках, а кто и просто на густой траве.

Бойцы освободительной армии стали обстреливать спящих иглами и резать ножами проснувшихся людей, пытавшихся оказать сопротивление.

С одной стороны, было не по-рыцарски — резать людей, но с другой —