Секунд сорок всё заняло, после чего я двинул дальше. Винтовку свою не бросил, сдать потом придётся, но пока держал в левой руке (ремня у неё не было), а в правой – пистолет. Он почти сразу мне пригодился. Добежав до основной линии окопов, я при свете очередных ракет увидел, как два немца душат нашего брата-штрафника. Застрелил обоих, постаравшись своего не зацепить, потом ещё трёх немцев застрелил. Среди наших много убитых видел.

После этого, сунув пистолет за ремень, я вскинул винтовку к плечу и начал прицельно стрелять. Не выдержавшие нашего натиска немцы убегали по полю, а мы стреляли им в спину. Я тоже палил: четыре выстрела – четыре поражения цели. А пока перезаряжался, вставляя обойму, всех и положили, ни один не убежал.

Хотя у тех окопов, что вели от первой линии ко второй, бои шли серьёзные. Немцы там пулемёты поставили и крепко держали оборону. А командиры орали на нас, гнали вперёд. Со спины к нам подходили линейные части, которые должны были занять взятые нами окопы. А спас я, оказывается, бывшего адъютанта Петровского, вот же ирония судьбы. В госпиталь отправят, если выживет: немец успел ему штык под ребро сунуть.

А пока атакуем. Перевалившись через край окопа, я вскочил на ноги и с матом рванул дальше. Падал четыре раза, все четыре – у тел подстреленных мной немцев. Собирал трофеи. У одного забрал МП-40 с подсумками запасных магазинов: бой в окопах – такое дело, с винтовкой там туго, на первой линии мне пистолет помог, тут пистолет-пулемёт будет. Документы тоже забрал, для отчётности.

Немцы из второй линии обстреливали нас, пули так и свистели. Я тоже вёл прицельный огонь из глубокой воронки. Видел, как мои пули сбивали каски после поражения в голову. Нас тут было пятеро, включая командира взвода. Я удивился тому, что он жив.

Тут наши прорвались во вторую линию окопов, и немцы сильно озаботились отправкой туда подкреплений. Так что мы, следуя приказу взводного, покинули воронку и рванули вперёд. То тут, то там рядом с нами поднимались из укрытий и другие парни. Из нашей воронки двоих взводному пришлось поднимать пинками.

Я бросил две гранаты в окоп, где видел каски, и упал, пережидая взрывы. Потом вскочил и с пистолетом в руке спрыгнув в окоп, сразу застрелил здорового немца, вооружённого МП, в нашем советском овчинном полушубке; видать, он его с какого-то командира снял. Мне полушубок понравился, поэтому стрелял в голову.

Потом я выпустил весь магазин, стреляя по немцам вокруг. Их тут было восемь, пятерых убил я, троих пристрели или закололи другие штрафники. И пока они прыгали или сползали в окоп, я быстро вытряхнул немца из моего полушубка (вроде не испачкал) и, сделав вид, что занял стрелковую ячейку (это ниша в стенке окопа), прибрал и ПП, и белый полушубок; хотя зря его белым называют, он скорее жёлтый.

Сменив винтовку на пистолет-пулемёт, я рванул дальше и стал у наших парней пробивной силой, заливая окопы свинцом. Сначала летели гранаты, потом, переждав разрывы, я высовывал из-за угла ствол автомата и давал очередь на полмагазина, а дальше бежали парни, работая штыками и так зачищая окопы. По немцам, которые покидали окопы и бежали к себе в тыл, стреляли из винтовок. Некоторые штрафники торопились, мазали и оттого матерились.

Я и не заметил, как меня ранили, парни сказали. По левой руке что-то потекло. Я скинул телогрейку – попортили, гады, – и мне перевязали руку прямо поверх гимнастёрки. Царапина оказалась, мясо чуть подрало.

Я успел прибрать два ППШ и одну СВТ с боезапасом, причём всё это снято с немцев, у наших такого оружия не было. Брал ещё винтари да ручные пулемёты, но последних было мало. Это все мои трофеи: уж очень свидетелей много.

Тут линейные части начали занимать вторую линию окопов, а между первой и второй по полю ползали сапёры, снимали мины. Так это мы всё же по минному полю бежали?! Пусть в основном тут противотанковые, но и противопехотные были. Значит, не показалось мне, подорвались парни.

Дальше мы не пошли, дальше атаковала свежая стрелковая дивизия, а потом по проложенным коридорам пошли и танки. Это были «Матильды», полученные по ленд-лизу, я их ещё не видел и поэтому, присев на станину противотанковой пушки, рассматривал во все глаза. Пушечки у них какие-то слабые, вряд ли больше 50 миллиметров.

Все трофеи я уже убрал, в руке была выданная мне перед боем винтовка. Всех наших собрали в одном месте, потом забрали у нас оружие, тщательно обыскали и повели в тыл. Документы убитых немцев, шестнадцать ровным числом (это те, что собрать смог), я сдал командиру роты. Он уцелел, в отличие от нашего взвод ного.

Раненых отправили в медсанбат дивизии, уходившей в прорыв, мне заштопали рану, наложив три шва, обработали, перевязали и отпустили. Конвой ждал снаружи, и мы двинули в тыл. А там, в той же роще, откуда мы уходили в бой, собралась комиссия, рассматривавшая дела штрафников, искупивших свою вину кровью. К моему удивлению, в этот список попал и я. Причём всё довольно торжественно было: каждому вручали справку об искуплении вины, направление на службу и… звёздочку для пилотки. Знаков различия у нас, штрафников, не было.

Отойдя, я сунул справку, мой единственный документ, в нагрудный карман гимнастёрки, звёздочку вставил в пилотку, после чего изучил предписание явиться в штаб Юго-Западного фронта. Ага, второй раз я на это не попадусь, вон в штрафбат попал. Поэтому предписание я выкинул и направился к танкистам. В прорыве участвовала танковая бригада, её штаб и тылы были ещё тут. Однако меня послали: это гвардейская часть, элитная, штрафников они не берут.

Из четырёх дивизий, участвовавших в прорыве (я думаю, это локальные бои, а не крупные наступательные операции), две были обычными стрелковыми. Вот я и успел к штабу одной из дивизий, это была 23-я стрелковая. Осмотрев справку, дежурный направил меня по инстанциям, и уже через сорок минут я имел новенькое красноармейское удостоверение (к счастью, у штабных был запас) и направление в 225-й стрелковый полк, который уже был в наступлении. Придётся его догонять.

Здесь шли в прорыв четыре дивизии: две вперёд с танковой бригадой, а по одной уходили на правый и левый фланги. Наша дивизия как раз разворачивалась на правом, заключая в мини-кольцо находившиеся там немецкие войска. В штабе я узнал задачи нашей дивизии. Они заключались в том, чтобы блокировать немцев, не давая им уйти, после чего пленить их или