Если бы это был кто-то из его нагов, то решение нашлось бы само собой, но… Василиса человек.

Войдя в спальню и обнаружив девушку сидящей на ковре у камина, Всеволод обратил внимание на её замешательство и страх. Что ж, то что она его боится – это хорошо. Страх хороший стимул для ограждения от необдуманных поступков, а их, он был уверен, в её голове превеликое множество.

- Ты хочешь принять предложение оборотней помочь их людям? – спросил Всеволод, наблюдая смену эмоций на лице супруги.

Девушка, кажется, испытала всё, от непонимания до радости, превратившейся в настороженность.

- А разве имеет значение, чего хочу я? – тихо спросила Василиса в ответ, вызывая в мужчине волну раздражения.

- Да или нет? – повторил Всеволод, и прождав минуту без ответа, направился в сторону выхода.

- Да! – прилетело ему в спину, как только он открыл дверь. – Я хочу попробовать помочь им.

- Хорошо, - не оборачиваясь ответил царевич, прикрыв за собой дверь.

Никогда в своей жизни Всеволоду не приходилось просить прощения. И никогда он не планировал это делать в будущем, ведь он – будущий царь. Он априори не может ошибаться, как и не может оправдываться и извиняться, так как не перед кем. Но сейчас его не покидало ощущение, что именно это он сейчас и сделал. Извинился перед супругой, посчитавшись с её мнением.

17

- Рада, что ты всё же согласилась нам помочь! – Катерина стояла у самого выхода из пещеры, приветливо мне улыбаясь.

Я лишь кивнула, осматривая здоровенных серых волков, не сводящих с меня прищуренных глаз. Так вот вы какие, волкодлаки…

Согласилась – не совсем верное определение. Тут больше подойдёт – господин изволил разрешить… в голове сразу всплыл образ из всем известного советского фильма, где девушка в парандже радостно вопила: «Господин назначил меня любимой женой!». Тоже, что ли, что-то радостное покричать? «Урод чешуйчатый отпустил погулять в общину!»? В том, что Катерина мой порыв бы оценила, вместе с иронией – я не сомневалась. А вот реакцию царевича предугадать сложно. В том плане, что неизвестно, что именно он сделает – просто скинет меня с обрыва, или же предварительно шею свернёт?

Если честно, я очень удивилась, что Всеволод решил дать добро на их просьбу. По началу, стоило ему войти вчера в мою комнату, я решила, что явился супруг для очередной презрительной нотации. Вот только вид у него был слишком сосредоточенный и ни капли не агрессивный, вопреки моим ожиданиям. Действительно есть, от чего растеряться! А уж когда он решил поинтересоваться моим мнением… тут даже ящерка проявила излишнюю эмоциональность, изобразив глубокий обморок, подрагивая задними лапками. Засмотревшись на её кривляние, я дар речи потеряла, напрочь забыв, что муженёк ожидает ответа. Хорошо, что вовремя спохватилась, и успела практически выкрикнуть своё согласие, когда он почти вышел из комнаты. Вряд ли такой аттракцион невиданной щедрости с его стороны ещё когда-нибудь повторится, поэтому, несмотря на все мои страхи и сомнения, помочь оборотням мне действительно хотелось. Как и выходить наружу! И, вот честно, выход на поверхность – это главный аргумент моего желания согласиться!

- Идём? – Катерина бодро развернулась, и пошла по горной тропе, лишь скользнув по стоявшему на её пути Всеволоду взглядом.

Сам царевич внимательно следил за мной. А я что? Мне плащ дали, погулять вывели. Я, можно сказать, сегодня счастливейший человек! От мысленной самоиронии стало горько.

- Василиса? – мотнув головой в сторону, куда бодро прошла дочь вожака, Всеволод посмотрел на меня с лёгким раздражением.

Узнаю своего мужа! А то уже начала переживать, не заболел ли…

- Иду, - кивнула, осторожно ступая по тропе.

Плащ на меху мне дали, а вот тканевые балетки ничем заменить не позволили. Хотя я просила у девушки, заменяющей Злату. Даже узнала, что её зовут Мирославой. Да, сегодня она ко мне явно стала относиться чуточку лучше. Одна её улыбка, больше похожая на вымученный оскал, когда змеелюдка принесла мне завтрак с плащом и сообщила о запланированной прогулке, чего стоит. Не то, чтобы я придиралась, просто… лучше бы она относилась ко мне как раньше, не пытаясь ничего изображать. Тошнит от такого плохо сыгранного якобы расположения! Брала бы лучше пример со своего царевича – бесится и бесится, не пытаясь даже ради приличия сделать вид, что всё совсем не так! Это не очень приятно, конечно, но зато честно. От него я хотя бы примерно знаю, чего ожидать.

Идти пришлось долго, но, когда тропа в очередной раз свернула, выводя нас на горное плато, заставленное добротными деревянными домами, я поняла, что прогулка того стоила. Пейзаж открывался нереальный! Я даже про замёрзшие ноги забыла, и про желание как можно быстрее оказаться в тепле. А уж когда сопровождающие нас волки выбежали вперёд, совершая в прыжках обороты и приземляясь на землю в виде красивых мужчин… мне даже стало немного жарко.

- Ты говорила, что общалась с волкодлаками? – заметив мои жадные взгляды, направленные в сторону принявших человеческий облик волков, которые, к слову, улыбались мне, вынимая из земли ножи, Всеволод загородил мне обзор, встав передо мной.

- Но как они перекидываются не видела, - пожав плечами, вспомнила Владимиру и её клацанье внушительными клыками. – Только частично отросшие зубы в человеческом облике.

- Ты пересекалась с альфой? – тут же поинтересовалась Катерина, беря меня под руку и уводя от царевича в сторону двухэтажного дома. Впрочем, мужчина молча последовал за нами. – Только им доступен частичный оборот в человеческом облике.

- Да, - просто кивнула, не имея желания развивать тему.

- Ты говорила, что общение было не очень приятным, - припомнила девушка, - можно поинтересоваться, что у тебя с ним произошло?

- С ним? – не поняла я её.

- С альфой, - Катерина посмотрела на меня, как на больную.

 - Ну, это был не он, а она, - у меня из головы совсем вылетело, что альфа-девушка у них редкость. – И, я правда не очень хочу об этом говорить.

Дочь вожака лишь неопределённо хмыкнула. Нет, ну серьёзно – что мне нужно ей рассказать? Что подруга Лины пару часов не пускала меня домой миленько клацая зубами и сверкая зелёными глазами? Или, как я боялась, не понимая с кем имею дело? В голове тогда творилось чёрт знает что! И лишь когда Владимира меня всё-таки пропустила домой,