Антон уже давно обратил внимание на неё. Нет, это она выделила из всех детей этого худенького и подвижного мальчика.

Сама невысокого росточка, лет сорока пяти. Жила в соседней деревне, муж её погиб во время войны, но не на фронте. Убил его сосед, служивший в полиции. Однажды осенью 1943 года он пьяный с друзьями пришёл к ним домой и потребовал самогона, устроил обыск. Ничего не найдя, в пьяной злобе схватился за оружие, дружки остановить не успели.

Так и осталась одна, детей с Иваном до войны завести не успели. И вот уже два года работает поваром в школе.

В интернате много детей, Вера рядом с ними душой оттаяла, на работу с радостью шла, свою неистраченную доброту и любовь им отдавала. Руководство отмечало её добросовестность и качество работы.

Полгода назад двое мальчишек залезли в столовую и кухню, когда там никого не было. Искали продукты: сколько детдомовца не корми, он всё равно в тарелку смотреть будет. Нашли только батон белого хлеба, все продукты были уже спрятаны и закрыты на складе. Вера и сама не ожидала кого-то увидеть в помещении, растерялась, стояла и смотрела на детей, один из них медленно, огибая её, протиснулся к выходу и сиганул в открытую дверь. А второй застыл на месте и смотрел ей в глаза, не выдержала женщина этого взгляда, многое в нём прочитала, но страха не было, скорее, просьба, мольба.

Вера подошла к мальчишке и взяла за руку, в другой ситуации Антон вырвался бы, и догони его потом, а сейчас безропотно подчинился.

— Пойдём со мной, и не бойся! — женщина повела его за собой.

— А я и не боюсь! — огрызнулся мальчик, но послушно пошёл за ней. «Если поведёт к директору, убегу!»

Вера привела его на кухню и, открыв шкаф, достала две пачки печенья и огромное яблоко. Яблоко зимой — редкость, у Антона мелькнуло воспоминание о таком же огромном яблоке, когда отец вёз его в детский дом, а потом фотографировали. Тогда, стоя на стуле, он всё время вертелся, и только яблоком его заставили замереть на минуту.

А сейчас он растерялся от щедрости, за то, что он сделал, его ругать должны, к директору вести. К тому, что его ругают, наказывают, привык, а вот так! — Антон не понимал.

Вера вывела мальчика в коридор.

— Тебя как зовут? — она держала малыша за руку и не торопилась отпускать.

— Харитон! — буркнул тот, потом поправился, — Антон я!

— Антошка, не бойся меня, приходи, когда я работаю! — потом осторожно погладила мальчика по голове.

Антон от неожиданности вздрогнул, потом посмотрел на эту странную женщину.

— Спасибо, тётя! — повернулся и медленно пошёл, он всё ещё не верил, что уходит с подарками.

Вера стояла и смотрела ему вслед, пока мальчик не скрылся за углом. Что-то под сердцем заныло, перед её взором всё ещё стояли глаза ребёнка. «Вот такой сынишка мог бы быть и у меня!» На глаза женщины навернулись слёзы, никто этого не видел, она смахнула их и заторопилась домой. Но кто её там ждал, пустой дом, холодная постель?

Ошарашенный Антон пошёл за дровяной склад, где с нетерпением и волнением его ждали друзья. Они наперебой стали расспрашивать, как ему удалось убежать. А что он мог сказать?

Борька увидел в руках Антона яблоко и печенье.

— Антоха, а ты где это взял?

— Повариха отдала!

— Дела! — Борька от удивления рот раскрыл.

После этого случая Вера искала встреч с Антоном, при случае угощала его и выказывала знаки внимания. Это не осталось незамеченным и друзьями Антона, и работниками кухни, замечать благосклонность школьного повара к мальчику стали и воспитатели.

…Тётя Вера сидела на ступеньке высокого крыльца и задумчиво смотрела вдаль, при появлении Антона позвала.

— Антошка! Присядь!

Он нерешительно присел рядом. Шли первые дни очередных летних каникул, и детей в школе осталось немного. Даже если их и увидят, что плохого? Антона смущало одно, его друзья знали и понимали, что школьная повариха относиться к нему иначе, но сейчас они почти все разъехались по домам.

Тётя Вера обняла его за плечи, Антон при этом вздрогнул, почувствовав это, она тихо промолвила.

— Антошка, мальчик мой, не бойся меня!

— Тётя Вера, я не боюсь, только мне неудобно, что так на меня смотрите!

При этих словах она наклонила голову мальчика себе на колени и стала гладить. Он не сопротивлялся.

— Я и сама понимаю, что всё это неправильно, но мне кажется, если б у меня был сын, он был бы похож на тебя! — её нежная рука прошлась по коротко стриженой голове Антона.

Антон закрыл глаза, ему было так хорошо, как никогда в жизни. Тёплые и ласковые лучи солнца ласкали его лицо, и Антон уже не различал, лучи солнца гладят его по лицу или это руки тёти Веры.

«А ведь она хорошая, эта тётя Вера, часто угощала меня чем-нибудь вкусным и сладким! И смотрит на меня как мама! А как на меня смотрела бы мама? Ну и размечтался!..»

Вдруг мальчик почувствовал, как на лицо ему что-то капнуло, капля пробежала по щеке и скатилась на нос. «Разве дождь начинается?» Антон открыл глаза, и ещё одна капля пробежала по его щеке, это из глаз тёти Веры текли слёзы. Мальчик, освободился из объятий женщины, и недоумённо спросил.

— Тётя Вера, почему вы плачете? — слёзы этой женщины удивили, и в тоже время ему стало очень неловко — чужая тётя его гладит, а он размяк, как мамкин сынок!

Антон поднялся, повариха торопливо открыла свою сумку и достала кусок пирога.

— Возьми, Антошка, это тебе! Сама его для тебя приготовила.

Кусок этого пирога был так соблазнителен, а кто бы отказался от такого угощения?

Потом, годы спустя, он часто вспоминал тот кусок деревенского пирога, вкуснее, наверное, и не бывает. Вспоминал и тётю Веру, потому что в скором времени она пропала из его жизни.

Та сцена, когда школьный повар приласкала интернатовского ребёнка, не осталась незамеченной, да и ранее ей делали замечания по этому поводу, но она ничего не могла с собой поделать. Не отпускал душу этот малыш.

Через несколько дней после встречи на крыльце столовой Веру Адамовну вызвал директор школы. Виктор Петрович строил отношения с работниками на деловой основе, он ценил добросовестных и исполнительных сотрудников. Не имел он претензий и к Вере Адамовне, хороший специалист, но её отношение к Харитонову из третьего, нет, уже из четвёртого класса, неправильное.