Макс поперхнулся, а Рие прыснул.

– Мне жаль, мальчики, но помочь мне нечем.

– Что ж… Благодарим за содействие. Если что-то вспомните…

– Обязательно прибегу к вам, инспектор Уорд.

Казалось, Вайтфилд специально флиртует с ним, чтобы что-то скрыть… А еще почему она так отреагировала на Рие? Может, она связана с лабораторией? Или ее волнение вызвано чем-то другим?

– Она что-то скрывает, – буркнул Макс, останавливаясь у экипажа.

– По-моему, она просто недолюбливает кирпичей, – усмехнулся Рие.

Макс вздрогнул. Он даже мысленно не мог заставить себя называть людей «кирпичами», а Рие говорил это вслух, к тому же говорил о себе…

– Ты удивишься, дорогой напарник, – Рие ухмылялся так, будто рассказывал забавную историю, – как много людей шугаются нас, увидев одни только белые волосы. Нас охотно жалеют на расстоянии, но, оказавшись рядом, трясутся только за свои шкуры. Мы ведь сумасшедшие, мало ли что.

Конечно, Макс не был слепым и понимал, что многие действительно опасаются бывших узников, но то, как реагировал на Ришара Гэбриел или Присцилла, отличалось… Было что-то в их поведении…

– Так что, – продолжал Рие, – думаю, иногда тебе стоит одному ездить на опросы и оставлять кирпич на рабо…

– Ты не кирпич! – резко прервал его Макс. – Ты человек, ты мой напарник и ты спалил мой омлет! Так что думай лучше о том, что тебе придется учиться готовить, и залезай в экипаж!

Рие улыбнулся. Не как обычно, как-то иначе, как-то… тепло. Макс же старался делать вид, что ничего не случилось и он ни капли не переживает за Ришара и его оставшуюся привычку не считать себя человеком.

– Инспектор Уорд, – констебль обошел лошадь, готовый вернуться на козлы, – мы уже возвращаемся?

– Нет… Точнее… Вы знаете, где находится Баррет манор?

Констебль помрачнел:

– Не первый год катаюсь, и эту обитель зла знаю… Значит, туда?

Макс кивнул. От одной фамилии настроение испортилось сразу у всех, даже у констебля. Но перечить приказу он, конечно, не стал. Рие тоже молча залез внутрь экипажа, Макс устроился напротив. Он приоткрыл шторку на окне и всю дорогу бездумно пялился наружу, давая разуму отдохнуть. Почему-то казалось, что разговор предстоял сложный.

Дорога до манора выдалась не слишком долгой. Видимо, предки Барретов предпочитали жить поближе к столице. Впрочем, поместий в собственности им наверняка хватало, было из чего выбрать.

Так или иначе, экипаж вскоре въехал на территорию Барретов. Манор окружал обширный парк. Листва на деревьях уже пожелтела и частично опала, шурша под колесами. На открытом пространстве располагалось само поместье: трехэтажное, из кирпича, с большими окнами в тонких переплетах, оно выглядело элегантно и строго. Перед зданием был разбит розарий, однако кусты давно отцвели. Видимо, сейчас сад активно убирали: тут и там мелькали работники, собиравшие пожухлые листья и копошившиеся в земле. Манор готовился к холодам.

У главных ворот экипаж остановился, послышался голос констебля:

– Полиция.

Что-то прозвучало в ответ. Звук был приглушен, и Макс не мог разобрать отдельных слов, но экипаж снова тронулся. Послышался шорох гравия.

Рие прикусил губу, хмуро поглядывая в окно на выключенный фонтан, который приходилось объезжать.

– Тебе идти не обязательно, – напомнил Макс. – К тому же он вполне способен отказать в приеме…

– А если не откажет? Я, естественно, не горю желанием видеть его физиономию, но одного в пасть льву тоже тебя не пущу, – покачал головой Ришар.

Макс был даже рад. Вдвоем спокойнее. Как только они вышли из экипажа, перед ними уже открыли дверь поместья. У входа стоял пожилой мужчина с безупречной выправкой. На гостей он смотрел из-за пенсне, с тем важным и немного скучающим видом, который был положен каждому, кто долгое время работал дворецким:

– Джентльмены, прошу за мной, дюк давно ждет вас.

Давно ждет?

Под ложечкой засосало, холодок тревоги отозвался мурашками на спине. Ничего хорошего Макс от визита не ждал, но решился на него, надеясь на эффект неожиданности, потому узнать теперь, что Баррет ждал…

Глубокий вдох и выдох. Главное – сохранять спокойствие. Хотя бы внешнее.

По богато, но сдержанно отделанным коридорам не пришлось идти долго. Дворецкий привел их в помещение с мраморным полом. Здесь журчал фонтан и царила приятная прохлада. Все было уставлено растениями, зелень вилась к самому потолку, где в подвешенных клетках пели птицы. На одной из стен висел старый фамильный флаг с изображением рычащего льва.

Бывший эрл, а нынешний дюк сидел почти в центре, в кресле с высокой спинкой. Второе такое же занимало место по соседству. Перед Барретом стоял небольшой круглый столик, на котором уместился чайник, две чашки и пиала с печеньем. Все выглядело так, словно он действительно ждал гостя.

Лицо Баррета было закрыто газетой, которую он, похоже, читал. Выпуск свежий, на первой полосе крупный заголовок: «Народные волнения продолжаются».

– Добрый день, – первым подал голос Макс, делая вид, что ничего необычного не происходит. – Мы с напарником прибыли по делу и были бы признательны за несколько комментариев. Если вы не против.

Газета наконец опустилась, открывая и человека за ней. Новый дюк. Аластар Эдвард Баррет. Он был молод; кажется, ему не исполнилось еще и тридцати, хотя он к ним уже приближался. Русые волосы выгорели, став почти льняными, однако брови и ресницы все еще выделялись, очерчивая лицо. От его внешности наверняка сходили с ума дамы, однако его выдавали глаза. Серо-зеленые, они глядели так, будто были острием шпаги, стремящейся уколоть противника.

– Мистер Уорд, – по губам Аластара расползлась улыбка. Ничего хорошего она не предвещала. – Ну разумеется! Прошу, присаживайтесь, – он указал на кресло. – Как поживает леди Присцилла?

Вопрос застал врасплох. «Он знает о Присцилле!» – вопили мысли внутри. Но внешне Макс старался никак не проявлять эмоций. Он ужасно хотел узнать, откуда молодой дюк знает о ней, но так бы он только выдал свое волнение и упустил инициативу.

– Вы хорошо осведомлены. – Макс опустился в кресло. Мышцы болезненно напряглись, движения стали скупыми и точными. Хотелось положить руку на кобуру, просто потому что так спокойнее, но такой жест могли расценить как угрозу, потому пришлось сдержаться. В открытое столкновение вступать не стоит. – Особенно для того, кто почти год прятался от гнева общественности.

– Ах да! Толпа, – осклабился Баррет, но быстро вернул лицу аристократическую безмятежность. – Однако это в прошлом. Все в прошлом. Смерть за смерть, отец за отца. Свое я получил.

Макс сглотнул, вспомнив осенний пасмурный день, эшафот и голубые глаза Кристофера Хантмэна, закрывшиеся тогда навсегда.

– Надеюсь, вы понимаете. Иначе я просто не мог. Но я соболезную вашей потере.