– Что тебе нужно? – перебил Кат.

Плечи Арианы ещё сильней поникли. Полы пиджака разошлись, из-под воротника показалась татуировка – витиеватые буквы, изящно выведенное слово на местном языке.

– Оружие, – сказала она. – С другого света. Пистолет, стреляет ядовитыми иглами. Чтобы… Ну, следов не оставалось. После того, как…

Петер сцепил пальцы в замок и уставился на стоявшую посреди стола перечницу.

– Стреляет иглами? – переспросил Кат. – Знаю такой. Игломёт называется.

– Хорошо, – Ариана выпрямилась. – Можете достать?

Кат почесал мизинцем бровь.

– Могу, – сказал он. – Только он недешёвый вообще-то. Деньги есть?

Петер оторвался от созерцания перечницы и взглянул на Ката. Открыл рот, собираясь что-то сказать, но, видимо, передумал.

Ариана замялась.

– Деньги… Денег нету. Совсем.

– То есть, я должен его на свои купить? – Кат вытянул было под столом ноги, но задел лодыжку Арианы и убрал ноги обратно под стул. – Замечательно. Всё лучше и лучше.

– Могу натурой… – чуть слышно пролепетала Ариана. – Тут зарядная будка рядом…

Кат покосился на Петера. Тот сконфуженно выводил пальцем зигзаги по столу. Похоже, в его мире, как и на Танжере, такое считалось неприличным. Впрочем, Кату было плевать на приличия.

– Твоей натуры по местному курсу только на тарелку супа хватит, – сказал он. – Ладно, деньги найдутся. Можно узнать, зачем тебе такое оружие?

Ариана чуть дёрнула головой, мигнула.

– Человека убить, – сказала она.

Кат фыркнул.

– Ясное дело, – сказал он. – Я не о том. Зачем именно пистолет? Ничего не выдумать попроще, подешевле? Отраву там подложить или, не знаю, устроить несчастный случай? А то, может, у тебя особые способности имеются?

Петер протянул руку и аккуратно сдвинул перечницу на пару вершков влево. Потом передвинул обратно.

– Отраву не получится, – тихо, через силу сказала Ариана. – Он за этим следит. И способность у меня никудышная: могу долго обходиться без воды. Не поможет. А несчастный случай… Мне легче с пистолетом будет.

Она часто пристукивала каблуком по полу. Кат смотрел на неё, думая, как ему хочется встать, выйти из этой вонючей харчевни, перенестись на Китеж, объявить Будигосту, что ничего не вышло, вернуть золото и пойти домой. Спать.

Его осторожно дёрнули за рукав.

Кат повернул голову. Лицо Петера в искусственном свете было иссиня-бледным. Очень серьёзным.

– Ты правда собираешься ей помогать? – тихо, одними губами спросил он.

Кат хотел ответить «Не влезай, когда старшие разговаривают» или ещё что-то в этом роде, но тут его прошибло чужим воспоминанием.

Как всегда, не вовремя.

Он был маленьким, лет семи, ребёнком, и его били. Жестоко, по-взрослому. Каким-то гибким предметом, вроде тонкой палки или жокейского стека. Хлестали по рукам, по спине, по голове. Он визжал, но не слышал собственного визга, потому что сорвал голос. Потом откуда-то выбежала молодая женщина. Заслонила его собой. Дёрнулась от удара в лицо, упала. И его снова начали хлестать, ещё яростней, чем прежде. Он старался отползти, вертелся, собирался в комок: всё напрасно. А та, которая пыталась его спасти, лежала без движения, запрокинув голову и разбросав омертвелые руки.

На шее у нее чернела такая же татуировка, как у Арианы. Танжерские буквы, каллиграфически сплетённые в короткое слово.

Слово это было «раб».

Кат встряхнулся, прогоняя наваждение. «Сказала ведь: у неё никудышная способность, – вспомнил он. – У нас, на Китеже при таком раскладе стала бы чернью. Здесь это – прямая дорога в рабство».

– Ты собираешься… – снова зашептал Петер.

– Да, – оборвал его Кат.

И добавил, обращаясь к Ариане:

– Тебе ведь для брата пушка нужна?

Та распахнула глаза:

– Как вы…

– Если бы для кого другого, могла бы попросить любого мироходца, – Кат отбросил назад упавшую на лоб прядь волос. – В лавке, небось, часто кто-то из наших бывает. Специфика коммерции. Скажешь, нет?

Ариана потупилась, разглядывая собственные пальцы с обломанными ногтями.

– Но те, кто ведут дела с твоим братцем, заподозрят неладное, – продолжал Кат. – Могут доложить: мол, так и так, рабыня чего-то затеяла, поинтересуйся.

– Рабыня?.. – пшеничные брови Петера полезли на лоб.

– А тут появляюсь я, весь такой никому не знакомый и ни к чему не причастный. И ты решаешь, что настал везучий случай, – Кат снова скрестил руки на груди. – Ну, будем считать, что настал. Рассказывай.

Ариана не сразу подняла взгляд. Сперва долго смотрела на перечницу, ту самую, которая минуту назад была объектом пристального внимания Петера. Потом вздрогнула, поёжилась, быстро оглядела кафе, не задерживая ни на ком глаз. И только после этого посмотрела на Ката.

– У нас в Рабаде устраивают семейный праздник, когда девочка рождается, – сказала она тусклым голосом. – Девочку можно дороже продать. И берут охотней…

Кат молчал, ожидая продолжения. Пока он не услышал ничего нового.