Шрифт:
Закладка:
А если здесь ещё окажется и тот вор? Двое парней и одна я… Сердце прыгает между ребёр. Да, мы сейчас в стенах академии, и у меня есть надежда, что ничего со мной не случится. Только откуда мне знать, что задумал Тимур? Но, кажется, здесь, на цокольном этаже, кроме нас, никого.
— Мне нужно было встретиться с тобой без лишних глаз, — Тимур холодно отвечает на мой вопрос.
— Ты мог написать.
— А ты вот так взяла и сразу бы пришла? — он язвительно усмехается.
Я отмалчиваюсь. Не пришла бы. После нашего общения на той тусовке вряд ли у меня возникло бы такое желание. И сейчас, стоя под вызывающим взглядом Горина, я бы очень хотела бежать куда глаза глядят. Но сейчас они глядят на гордый размах плеч под чёрной косухой.
— На той вечеринке мы не договорили, — Тимур нарушает наше молчание.
— А если я вообще не хочу с тобой договаривать? — осторожно подаю голос. И даже делаю такой же осторожный шажок к своему рюкзаку. — Можно, я уйду отсюда?
— Нельзя, — бьёт по ушам грубый тон Тимура.
Я вздрагиваю, Горин уже стеной становится перед моим носом.
— Рассказывай, как ты узнала про бои? — глаза его сужаются.
— Я ошиблась адресом, — повторяю то, что сказала ему ещё тогда.
И Тимуру точно не нравится этот ответ. На его лице пролегает тень раздражения. Я слышу, как Горин втягивает носом воздух, и вижу, как пугающе раздуваются его ноздри.
— Ты за тупого меня держишь? — через зубы цедит он.
Тимур злится. Это заметно. Это чувствуется. Но другого ответа ему у меня действительно нет. Поэтому всё, что могу из себя выдавить, — это какое-то беспомощное:
— Я клянусь.
Горин взрывается. Он с размаху пинает ногой старую кипу перевязанных журналов, уложенных у стены. Она задевает другую стопку и ещё несколько рядом стоящих. Они с глухим стуком сваливаются на пол по принципу домино. Тимур подлетает ко мне, как коршун. Я испуганно жмурюсь, ожидая, что он опять схватит меня за плечи. Жду этой секунды, напрягая каждый миллиметр своего тела. Но ничего подобного не происходит. Я лишь ощущаю, что Горин склоняется надо мной. Запах парфюма становится чётче и ярче. Я решаюсь открыть глаза. И взгляд Тимура оказывается точно напротив. Он просто налит злостью. В его глазах она кипит и плещется.
— Правду говори, — выпаливает Тимур мне в лицо.
И я как на духу, на одном вдохе рассказываю ему всё. От и до. От уговора Сони сходить в квест-клуб до момента, когда увидела ту татуировку с изображением стрелы в раздевалке. Тимур слушает меня и, кажется, даже не моргает. Лишь его брови медленно ползут к переносице.
— Бред какой-то. Я должен в это поверить? — Взгляд зелено-карих глаз сосредоточенно бегает по моему лицу. Будто бы хочет прочитать там иное. Не то, что я озвучила секунду назад.
— У меня нет другой версии, — растерянно хлопаю ресницами, но смотрю прямо на Тимура.
— Кому ты ещё растрепала? — он жёстко цедит каждое своё слово и так же смотрит мне в глаза. В них целый ворох недоверия.
Что-то бессознательное тихо подсказывает мне, что такой допрос не из праздного интереса. Тимур боится? Мне хочется ответить ему вопросом на вопрос, но с моих губ срывается совершенно другое:
— Никому.
И глаза Горина вспыхивают от злости.
— Да бл**ь! — его тон становится похож на рык. Я снова вздрагиваю, а дыхание перехватывает. — Хватит лить мне чепуху в уши!
— Я не понимаю, что ты от меня хочешь услышать! — отчаянно трясу головой. Говорю быстро, едва не проглатывая целые слова. — Я действительно по тупости оказалась на той заброшке, ваш охранник помог мне, когда я грохнулась в обморок. Потом я сбежала. А потом ты с этой татуировкой. И я никому и ничего не говорила. Если ты чего-то боишься, то я… — но на этой фразе я замолкаю.
Вжимаю голову в плечи, а сердце пропускает удар. Тимур заносит надо мной руку. В нескольких сантиметрах от моего лица застывает его ладонь. Она действительно словно лапа коршуна: пальцы на ней чуть согнуты и скованы от напряжения. Будто бы сейчас с размаху вцепится в меня.
По лицу Тимура уже ходят желваки, а взгляд темнеет. В моей голове пульсирует только одна мысль: ударит или нет?
— Не. Лезь. Ты. Меня. Поняла? — шипит Тимур.
Две. Три. Пять секунд мы буравим друг друга взглядами. Нет. Горин больной на всю башку придурок. Я боюсь его. Боюсь, что сейчас ладонь, занесённая у меня над лицом всё же вцепится в меня. Но напряжение и молчание между нами режет возглас за дверью:
— Аня! Ань, ты здесь?
Соня! Меня выбрасывает из ступора. Я кидаю спасительный взгляд за спину Тимура, но успеваю просто немного дёрнуться вперёд. Горин ловчее и сильнее меня в сто крат. Ногой он резко отпихивает мой рюкзак в сторону старого шкафа, стоящего за дверью в углу. Резво хватает меня за ворот рубашки и оттаскивает туда же.
Я опять оказываюсь прижата к Тимуру. Он вдавливает меня своим телом в самый угол. Я будто бы попадаю в чёртово дежавю. Одной ладонью снова закрывает мне рот, а вторая ложится мне на талию. И сжимает её так, что мои глаза округляются от боли. Я дёргаюсь от неё, на что получаю предостерегающий шепот в висок:
— Только попробуй издать хоть звук.
— Аня! — голос Сони становится ближе.
— Ш-ш-ш, — почти беззвучное от Тимура растворяется у меня в волосах.
Я слышу, что дверь на цокольный этаж распахивается. Слышу шаги… Вот сейчас мне нужно набрать полную грудь воздуха и заорать. Хотя бы попытаться замычать. Соня найдёт меня, и всё прекратится.
Прикрываю глаза и делаю тихий, глубокий вдох. Тимур это чувствует. Он напрягается. Его пальцы сильнее прижимаются к моим губам и всё жестче впиваются в моё тело через фланелевую ткань моей рубашки. Горин впечатывает меня в угол. Я ощущаю, как колются заклепки на его куртке.
Открываю глаза…
И не могу издать даже писка. Запах, исходящий от Тимура, словно отдельная сущность,
