подсказываю, и совсем ничего не учил. Кочиш подскажет! И я подсказывал. А он вместо пол-Трансильвании — полк Трансильвании, вместо свержения короля — свершения короля, вместо король Кютень — король Кёпень… Сам не слышит, а еще возмущается: «Из-за тебя я схватил единицу! Ты меня сбил!» Мне никто не нужен, — продолжает Тони. — Вот я смотрю на чаек, которые кружат над Дунаем. Они взлетают — и фью, нет их. И никогда не возвращаются на прежнее место…

Тощий тоже рассматривал марки, но видно было, что они его почти не занимают. Немного помолчав, он сказал:

— Дома тебя, наверное, бабушка заждалась?

— Тетя. Ты с ней не разговаривал?

— Да. Она сказала, что ты очень; хороший, очень ей помогаешь и что даже сам готовишь.

— Я?!

— Угу.

Смех, да и только! Вот уж неправда! Один-единственный раз по просьбе тети Вали он вскипятил молоко, и то оно убежало.

— Она еще сказала, что ты — ее единственная опора в жизни.

Тут уж не до смеха. От изумления Тони едва смог вымолвить:

— Опора? Я? Она так сказала?

По дороге домой он все еще размышлял над этим. И что это тетя Вали выдумала? Смешно! Даже не смешно, а досадно.

Они сидели и пили чай, когда Тони вошел в комнату. В центре — толстая тетя Мили, которая во весь голос разглагольствовала. И говорили наверняка о нем. Иначе почему они так сразу замолчали? А тетя Вири глядела так, будто своими глазами видела, как он однажды дал пинка Мерседес.

Тони хотел, как видно, швырнуть портфель, но отчего-то передумал и вежливо поздоровался, осторожно поставил его на письменный стол, а пальто повесил на вешалку.

— Тоник, — спросила его тетя Вали, — не хочешь ли выпить с нами чашку чая?

— Почему бы и нет? С удовольствием. Я немного продрог.

Он чинно уселся и, обращаясь к тете Вири, спросил:

— Как поживает Мерседес? Все ли в порядке?

Она немного помолчала, словно взвешивая, стоит ли отвечать. Может, Тони над ней просто издевается? Но вид у него был такой невинный, что тетя Вири ответила:

— Спасибо, все нормально.

— Ну вот, пожалуйста, — произнесла тетя Мили. — Вот, пожалуйста… — И она повернулась сначала налево, а потом направо, как фокусник в цирке, удачно продемонстрировавший номер.

8

Тетя Вали сидела на диване и вязала. У нее всегда было какое-нибудь вязание. Свяжет что-нибудь новое, тут же распускает старое и снова за работу. И так все время, да еще успевает читать, слушать музыку по радио и даже, Оторвавшись на минуту, спросить: «Ты готовишь уроки, Тони?»

Вопрос явно лишний, так как в течение целой недели Тони прилежно занимался, и потому вызывает такое раздражение. Особенно тон вопроса и то, что тетя Вали задает его именно тогда, когда он мучается с задачкой по математике. Правда, теперь ему стало легче решать, чем раньше, но все же один пример никак не получается: «x» в сплошном тумане, ответ не сходится. Тони сидел, перелистывая тетрадь, и вот перед ним снова возник замок, и грустный голос произнес:

— Как давно ты не был у нас, Энтони! Мы не видели тебя целую неделю!

— Неужели неделю?.. Я был очень занят, Джизель.

— А не сыграть ли нам партию в шахматы, — предложил Рик. — Как тебе нравится эта шахматная доска?

Тони посмотрел на роскошную шахматную доску.

— У нас с Тощим самая обыкновенная.

У Джизель дрогнули ресницы.

— Ты играешь с Тощим? Но ты же говорил, что он зануда.

— Да нет, он оказался хорошим парнем. Я ошибался, и здорово.

Они расставили фигуры. Выяснилось, что Рик — опасный соперник. Вначале конь Тони, а потом ферзь попали под угрозу, и Тони пришлось внимательно следить за игрой. Джизель тем временем задавала все новые вопросы:

— Где ты был позавчера и вчера? Теперь ты, конечно, все время проводишь с этим Тощим?..

— Да, мы часто бываем вместе, — сказал Тони, — знаешь, он тоже собирает марки, как и я. У нас в классе никто больше не собирает, и мы с ним можем меняться. Еще мы вместе ходили к дядюшке Копасу и на берег Дуная, бросали камни, у кого дольше над водой продержится. А потом перебрались на валун, который торчит из воды.

За разговором он чуть было не прозевал собственного ферзя, и Рик воскликнул, обращаясь к сестре:

— Не мешай, пожалуйста, Джизель!

— Не буду, — произнесла та с готовностью, но спустя минуту вновь спросила: — Значит, ты теперь все время ходишь с ним, с этим Тощим?

Тони и сам удивился: а ведь верно, теперь они всюду бывают вместе.

— Да, — проговорил он, — мы подружились, знаешь…

Глаза Джизель потемнели.

— Но как же так? До этого с тобой никто не дружил, а сейчас вот так, вдруг?

— Да, — ответил Тони, — именно вдруг.

В огромном гулком зале слова долго носились в воздухе. Они пробудили в Тони смелость, уверенность, он быстрее стал рассчитывать ходы, положение на шахматной доске сразу изменилось.

— Ну и ну, — воскликнул Рик, — ты зажал меня в клещи!

Тони сосредоточил на игре все свое внимание. Еще несколько ходов — и противник получил мат.

Рик покачал головой и улыбнулся. Он не сердился, наоборот, с радостью поздравил своего соперника:

— Тони, ты на все руки мастер. Ол-райт! — Рик встал. — Сейчас мне надо покинуть вас. Я должен подготовиться к ужину, почистить фрак. Ты поужинаешь вместе с нами? Знаешь, что будет на ужин? Повар готовит индейку и сладкий шоколадный пудинг.

Однако Тони не остался. Он объяснил, что его очень ждут