— Сардон, Лорен прав! Надо подготовить Лиора. Переговорить с ним, вдвоем, потом познакомить с Лориэнном. Желательно, в присутствии Лиареллы. Пусть увидит сходство! Кстати, повод вызвать его и переговорить есть — те угрозы, что были высказаны в его адрес младшим Йонисским! Вызови его завтра, до праздника мало времени осталось. Он будет в субботу?

— Да, а в воскресенье мой день рождения, большой прием и бал. Кстати, Лорен, твое присутствие обязательно! Можешь прийти с девушкой.

Лорен кивнул: — А что, девушку вы не пригласите?

— Мы пригласим официально, но просить ее стать твоей спутницей на балу — это твоя задача. Так что вперед!

Лорен как-то скис.

— Ты чего? Боишься девушку пригласить?

— Боюсь, что она откажется. Она же меня терпит только из-за пса. Даже подумала, что я сбежать хочу, когда я бандитов от нее подальше уводил, пятился на другой конец зала в кафе. Там дверь была вот она и подумала. А я от нее подальше отступал, что бы смертью не задеть.

— Значит, думаешь, только терпит? И за ручку держит, что бы ты не расстраивался, и переживает за тебя, на допрос этого Паука с нами поехала, это все из-за пса? Сомневаюсь. Поверь, опыта у меня больше. Тут другое может быть. Она узнала, кто ты на самом деле. И побоится, что ты подумаешь, что она тобой заинтересовалась из-за нового статуса. Так что выяснять отношения вам еще придется и не раз. Поэтому тебе необходимо ее пригласить, что бы она поняла, что тоже тебя интересует. Интересует же? Я прав?

Лорен молча кивнул.

— Слушай отца, Лорен, — улыбнулась императрица, — редко у кого такой опыт по общению с женщинами! Сардон, уже поздно. Свяжись с Академией. Пусть молодежь переночует во дворце. Поужинаем вместе. Заодно понаблюдаешь за обоими. Свяжись с ректором, что бы Якоб не волновался. И завтра Лорена надо забрать после занятий. И Лиареллу тоже. Ты пригласишь Лиора, а потом их познакомим.

— Хорошо, Адель. У тебя всегда мудрые и правильные решения. Так что, молодые люди, побеседуйте, так и быть, наедине. На ужин вас позовут.

Императорская чета удалилась, оставив Лорена и Веллиану в компании Тоби.

Сардон, по дороге в покои императрицы, виновато спросил жену:

— Адель, ты не сердишься, что я не сразу сообщил тебе о Лорене?

— Я понимаю, Сарди, по некоторым его фразам ясно было, что жизнь у него была очень непростая. Так что ты все правильно сделал. И дал ему в себя прийти, и научиться кое-чему, и в Элоизе разочароваться. Иначе он нас бы не признал. А теперь о том, что ты забыл. В чем он пойдет на прием и бал, подумал? Сейчас он в мундире вашего приюта. Но на церемонию он должен быть в костюме, соответствующим его новому положению! Пока он во дворце этим надо заняться. Я вызову Поля, портного. Он умеет держать язык за зубами. А ты свяжись со своей школой Юнкеров!

Лорен сидел рядом с Веллианой и, неожиданно, чувствовал себя растерянным. Никогда не думал, что не будет знать, что сказать девушке. Опыта у него, в отличие от принцессы было достаточно. В приюте не соблюдали особо строгих правил в общении полов. Да и что соблюдать, если девушек, в физическом плане, там практически не было. На дне человеческого общества девственность чаще всего не сохранить. Захочешь не умереть с голоду — поневоле продашь себя за сытный обед, за монеты, на которые можно накормить всю семью. Так что, очутившись прямо сказать в тепличных условиях, когда еда три раза в сутки, постель в теплой спальне, и возможность выбрать партнера по своему вкусу, а не по толщине кошелька, делали девиц еще более доступными, чем на свободе. Девушка была только одна, и к ней никто не приставал. Боялись. Нежное, эфемерное создание попало в приют после того, как забила насмерть, сковородкой, здоровенного громилу — отчима, пытавшегося взять ее силой. Пару парней, за безобидный флирт, напугала до смерти, превратившись из тоненькой, хрупкой девушки в обросшее шерстью чудовище, нечто среднее, между волком и медведем. Прозванная недотрогой, и монашкой, она не имела отношений ни с кем, и считалась девушкой, но ее секрет знал только ее избранник. А Лорен тоже помалкивал, что именно он им и был. Девочка оказалась страстной и горячей. Их тайный роман продолжался два года. Потом Лорен пошел в академию, а Грета, у которой был дар только превращения в чудовище, была забрана в полицейское училище и с удовольствием помогала ловить маньяков на темных улицах трущоб. Расстались они мирно. Лорен, взяв с нее клятву, признался, что только что узнал, что он сын очень знатного вельможи, и отец хочет вернуть его в семью. Грета все поняла. И, смеясь, пообещала, что если ему потребуется грубая сила, что бы побить кому-нибудь наглое лицо, то она с удовольствием поможет. Так и расстались мирно.

И вот, теперь, сидя рядом с Веллианой, сознавая, что они практически ровня по статусу, но, почему-то когда Велли не знала кто он, думала, что просто одаренный убийца, общаться было гораздо проще. Вспомнил предположение отца о том, что девушка побоится, что он примет ее за банальную гонщицу за титулом, решил, что следует начать разговор именно ему.

— Ну и денек, — потирая лоб рукой, сказал он, — мало мне было Паука, использования двух совершенно новых умений, так теперь еще встреча с матерью, настоящей! Надеюсь, на сегодня все сюрпризы закончились, просто еще один я не выдержу. Так все хорошо было, ходили в кафе, болтали, Тоби кровью поили, А сейчас сидим, надутые, как два индюка, и слово друг другу сказать не можем!

— Почему два индюка? — Спросила пораженная Веллиана, — уж если быть точными, то я — индюшка!

— То есть ты предлагаешь мне распустить куцый хвост, надуться и закурлыкать «Бруль-бруль»! Или какие там еще звуки индюк издает?

Веллиана сама не поняла, как расхохоталась.

— Знаешь, мне почему-то тоже жалко все те дни, когда мы почти тайно встречались, я страшно боялась, что об этих встречах узнает Лиарелла, она моя лучшая подруга, и будет осуждать. Но как же легко тогда было! А теперь, когда я могу совершенно свободно с тобой общаться, все стало так натянуто! Давай забывать на то время, пока мы вместе, о титулах, семьях, и прочих условностях! И будем общаться просто, как два студента!

— Знаешь, мне нравится такое решение. Вот только дадут ли нам?

— Пусть попробуют не дать! Тебе меня еще почти три недели кровью поить! — подал голос