Шрифт:
Закладка:
— Роял! — кричу я, но мой крик теряется в лабиринте переулков, словно стены поглотили мой голос.
— Ты откуда здесь?
Из-за переулка выходя двое. Огромный волк скалит зубы, вздыбив свою шерсть. Он странно смотрит на меня, непонятно, видит ли он меня вообще или нет? Рядом с ним идет девочка, держа рукой шерсть на холке волка.
— Откуда ты? — повторяет она свой вопрос.
Голос слишком низкий для девочки ее возраста. Она высокая, но ей лет шестнадцать, может семнадцать, не больше. Русые волосы торчат в разные стороны, одежда порвана в разных местах, указывая на то, что она здесь давно, но по непонятным причинам не может привести себя в порядок.
Всегда считал, что если это, конечно, возможно, девушка должна ухаживать за собой и выглядеть достойной в глазах общественности. Эта девушка разрушила все представления о женственности.
— Я из Тороса, — отвечаю я, подходя ближе.
Волк, точнее волчица, я замечаю это, немного приблизившись к ним, скалится еще сильнее, и я останавливаюсь, не смея сделать еще один шаг навстречу этой парочке.
— Пусто, — произносит девочка.
Она показывает знак рукой идти за ней. Мы некоторое время движемся по улице, молча. Волчица то и дело оглядывается на меня, пытаясь в нужное время спасти девочку от опасности. Ей не стоит волноваться, ведь если они меня не тронут, то же я и сделаю для них.
— Куда мы идем? — спрашиваю я.
— Туда, — девочка указывает рукой на свет в конце улицы.
Волчица некоторое время думает, затем трясет головой и останавливается рядом со своей спутницей. Я как-будто в Колизей попал…
Останавливаюсь и прислоняюсь к обшарпанной стене дома.
— Моя сестра вынужденно была стать вервольфом, — начинает говорить девочка нарочито громко.
— Как это случилось? — спрашиваю я и немного приближаюсь к ним.
Они стоят возле небольшого костра, мне так казалось, но когда я подошел поближе, то увидел, что языки пламени окружили девочку с волчицей и пытались…сжечь их?
— Отойдите оттуда! — крикнул я.
— Он ничего с нами не сделает, он защищает нас.
— Защищает от кого?
Девочка указала рукой за мою спину, а в этот момент по моим плечам начала стекать какая-то омерзительная жидкость. Подняв голову, я увидел чудовищных размеров волка, который, разинув пасть, смотрел на меня сверху вниз.
— Она скоро станет человеком, а пока ты должен бежать, — просто сказала девочка и сев рядом с волчицей, которая закутала ее своим хвостом, закрыла глаза.
Амалия
— Ты готов? — беря за руку Тиграна, спрашиваю я.
Вижу, что его одолевают сомнения, он колеблется, но надо идти только вперед и, посмотрев в мою сторону, он кивает.
— С тобой я к чему угодно готов.
— Вы же не возражаете, если мы поужинаем здесь? — спрашивает Арабелла у нас и своего супруга.
Я смотрю на аппетитные блюда, на красиво украшенную террасу и стараюсь не закатить глаза, потому что кто в здравом уме станет это делать при Арабелле?
— Здесь, — начинает Тигран, помогая мне сесть за стол. — Очень элегантно и уютно.
— Спасибо, милый, — отвечает его мать, сощурив глаза и смотря на супруга. — Слышал Разиль, что тебе нужно было ответить?
Во время ужина мне предоставляется редкая возможность увидеть Тиграна совсем с другой стороны — уязвимый и совсем незнакомый. Он склоняет голову и с интересом наблюдает за Разилем и тем, что он говорит.
— Тебе долить еще вина, дорогой? — предлагаю я, хотя вижу, что бокал Тиграна практически полон. Попыталась заставить его оторвать взгляд от своего отчима, пока никто не заметил этого.
— Все хорошо, спасибо, — он непринужденно улыбнулся мне и, понял, в чем, собственно дело. — Семья собралась вместе, ужин превосходный.
Арабелла улыбается так сильно, что, кажется, она вот сейчас захлопает в ладоши от радости. Она наклоняется к Разилю, прижимаясь грудью к его руке, и награждает поцелуем. Тигран бросает на меня быстрый взгляд, будто бы спрашивая «Это нормально, что они так себя ведут?».
Наклоняю голову и пытаюсь смотреть только на свою тарелку. Мне еще ни разу не доводилось так краснеть. Почему она так себя ведет?
— Амалия, дорогая, пережевывай еду. Это может отразиться на твоей фигуре, — сообщает Арабелла.
— Амалии это не грозит, — коротко отвечает Тигран.
— Может быть не сейчас, но после родов…, — предупреждает меня мать моего супруга и моего…любимого человека? Как же все это сложно.
И надо же было ей сказать это, когда я только направила небольшой кусочек стейка в рот. Я начала кашлять и попыталась успокоиться.
— Спасибо за вашу заботу.
Тигран подавляет улыбку, а Арабелла хмуриться. На лице моей свекрови мелькает такое выражение, которое я сразу же могу разобрать. Что-то вроде неодобрения или же начальный этап злобы. Она поджимает свои губы и поворачивается к Разилю, начиная разговор о каком-то отдыхе на островах. Она явно хочет уехать на недельку или две, взяв с собой супруга. Нам бы всем пошло отсутствие Арабеллы на пользу.
— Может вам тоже необходимо немного расслабиться, отдохнуть? — предлагает Арабелла, дабы вовлечь нас с Тиграном в беседу. — Тагир, что ты на этот счет думаешь?
Тигран рассеяно на меня смотрит, не зная, что ответить.
— Дорогой, ведь ты самостоятельно всегда принимаешь решения. Что же сейчас случилось?
Тигран откладывает вилку и берет меня за руку.
— Я понял, хотя должен был сообразить раньше, — начинает он, и я не совсем понимаю, что же он хочет сказать. — Амалия моя супруга и мы должны совместно принимать решения. То есть прийти к одному итогу.
Арабелла кладет голову на плечо Разиля.
— То есть до этого, ты не понимал этого?
Он согласно кивает. Взгляд свекрови скользит по мне, и я выдавливаю из себя свою самую искреннюю улыбку, и это, по-видимому, срабатывает, потому что Арабелла заметно расслабляется и не подозревает ни о чем.
Еще чуть-чуть и мать Тиграна поняла бы, что ее сын не мог настолько измениться за такой короткий срок! В какой огонь ты нас бросаешь, Тигран?
— Ну ладно. Рада, что ты так считаешь, — начинает она играть с локоном своих волос.
Как бы я хотела убедить ее в том, что я не представляю для нее, сына и ее семьи никакой угрозы. Но не знаю, поверит ли она мне? Ведь я хочу сделать ее сына счастливым, может, не того, за кого я вышла замуж, но все же. Тигран также является ее частичкой, и я более чем уверена, что она также его любит, хотя сейчас она убеждена в том, что он мертв.
