им рты, не давая вырваться крику. Глаза человека, над которым склонился Переверзев, широко раскрылись: видно было, что он испуган. Тогда, не давая развиться панике, майор быстро сказал по-русски:

– Не пугайтесь, это свои. Мы пришли вам на помощь. Вы меня понимаете? Если понимаете, кивните.

Лежавший кивнул, майор убрал руку и сказал:

– Одевайтесь и будьте готовы выйти. Только тихо!

Похожий разговор состоялся и у Масагалиева с его «подопечным». Как видно, он тоже закончился полным пониманием, потому что второй пленник также стал поспешно одеваться. Майор погасил фонарик:

– Слишком торопиться не надо, немного времени есть. Оденьтесь как можно теплее – нам предстоит долгий путь. А еще важно правильно обуться, если кто-то из вас собьет себе ноги, он не сможет идти.

В ответ послышался хриплый шепот:

– Тут есть проблема. Понимаете, мои туфли развалились, еще когда нас гнали сюда. Последние километры я прошел, намотав на ноги рубашку. В результате у меня сейчас нет ни рубашки, ни ботинок.

Да, это была проблема! И о ней Переверзев не подумал. Без обуви врач не сможет идти. Как же быть? Тут он вспомнил кое-что. Обернулся к Мусагалиеву:

– В прихожей лежит один «дух». Сними с него ботинки, дай нашему врачу. Если не подойдут, надо будет слазить на крышу, снять со второго. Займись.

Вернувшись к наружной двери, за которой ждали бойцы, майор поманил к себе Тараканова. Коротко на ухо объяснил ему, что надо делать, и они отправились во вторую, женскую спальню.

Здесь все прошло не так гладко, как с мужчинами. Едва Переверзев зажал женщине рот, как она забилась в его руках, вцепилась в него ногтями, норовя расцарапать лицо. Майор поспешно шептал:

– Тише, тише! Мы свои, свои! Не надо меня кусать и царапать, я еще пригожусь, чтобы тащить вас по горам. Мы пришли вас спасти…

Все это пришлось повторить по три раза, прежде чем женщина перестала биться. Только тогда Переверзев смог спросить ее, поняла ли она его, она в ответ кивнула. Майор убрал руку и уже приготовился разъяснить, что надо хорошенько одеться и обуться, когда женщина опередила его:

– Так вы правда из России?

– Да, мы прилетели неделю назад, – ответил Переверзев.

– И вы специально добрались сюда, чтобы нас пасти?

– Да.

– Какое счастье! – воскликнула она едва ли не в полный голос, и крепко обняла майора.

Пришлось ему мягко, но решительно освобождаться из ее объятий, еще раз сказать, что громкие звуки могут их погубить, и убедить одеться побыстрее. Говоря это, он заметил, что вторая женщина, которую будил Тараканов, уже одевается, не стесняясь мужского присутствия. Впрочем, было так темно, что можно было не стесняться. На всякий случай, Переверзев осведомился, нет ли у женщин проблем с обувью, в ответ услышал, что на обеих кроссовки, и они пока держатся.

Тогда майор, несколько уставший от объяснений, вышел в коридор. Здесь он узнал, что врачу, не имевшему обуви, удалось подобрать ботинки часового, убитого на крыше, туда специально лазил Галимов. Оба врача были уже готовы и ждали на улице. Спустя минут пять к ним присоединились и женщины.

Переверзев взглянул на часы: они показывали без пяти три. Значит, вся операция заняла меньше двух часов. До рассвета оставалось еще полтора часа – вполне достаточно, чтобы успеть хоть немного уйти от кишлака, оторваться от возможной погони. За полчаса они смогут вернуться на стоянку, где остался Терехин, и у них будет еще час, чтобы одолеть горный склон и подняться на плоскогорье. Да, время есть. Майор оглядел свою разросшуюся группу и махнул рукой – вперед!

Глава 14

Как выяснилось, майор ошибся относительно времени, которое им потребуется для возвращения. Это стало понятно тут же, на улицах кишлака. Не только женщинам, но и мужчинам оказалось трудно преодолеть стены, которые бойцы отряда брали одним махом. Пришлось им помогать, сооружать нечто вроде живых лестниц, по которым медики могли бы вскарабкаться.

Наконец улицы с их стенами остались позади, группа двинулась вдоль обрыва на запад. Тут тоже никак не удавалось развить нужный темп: бывшие пленники скользили по осыпи, то и дело сползали вниз. Стучали покатившиеся вниз камни, звучали возгласы: «Ой!» «Ах, черт!» и тому подобные. Переверзев несколько раз оборачивался, стараясь понять: разбудили они кого-то в кишлаке или нет. Пока все было тихо. Лишь когда они уже миновали последние дома, майору послышался позади какой-то шум. Он обернулся. Но никаких криков не было слышно, никто за ними не гнался, офицер решил, что ему почудилось.

Когда миновали кишлак, майор принял решение спуститься к реке. Там петляла тропа, по которой местные жители ходили за водой. Здесь они пошли быстрее, медики почти не отставали. По дороге Переверзев успел поговорить и познакомиться с пленниками. Человек, которого он будил, тот, кому потребовалось искать обувь, оказался хирургом. Звали его Алексей Иванович Рогов, он был в группе лидером – и формальным, как назначенный Минздравом старший, и неформальным, как самый опытный и решительный специалист. Второй мужчина был терапевт, его звали Кирилл Юрьевич Соломин. Молодая женщина, которая так хотела расцарапать Переверзева, была педиатром, ее звали Настя Мельникова. А ее напарница была гинекологом, звали ее Люба Стеклова.

Все освобожденные, и прежде всего женщины, стремились высказать бойцам свою признательность, рассказать о невыносимых условиях, в которых их содержали, поведать об испытаниях. Однако майора в этот момент больше интересовало их физическое состояние. Ему было необходимо понять, смогут ли эти люди, уставшие после долгого перехода по горам, совершить новое, еще более тяжелое путешествие.

Побеседовав с пленниками, Переверзев решил, что полностью рассчитывать он может только на Рогова. Этот сухопарый, жилистый человек, хотя и шел в чужой обуви (что, как известно, не очень удобно), двигался на удивление легко и почти не отставал от бойцов отряда. Хорошим ходоком оказалась, к удивлению майора, и Люба. Хотя женщине было уже под сорок, она шла быстро, на трудности не жаловалась.

Поначалу Переверзев посчитал самой слабой в группе Настю. Но хотя эта молодая (как выяснилось, ей еще и тридцати не было) женщина не была заядлой путешественницей, хотя она то и дело спотыкалась и падала, но всякий раз быстро вскакивала и устремлялась за остальными. Когда Переверзев похвалил ее за такую целеустремленность, Настя ответила:

– Это, товарищ майор, вовсе не сила воли и не целеустремленность, а простой инстинкт. Знаете, как рыба рвется назад к воде, так я рвусь к своим. Только там я могу жить. Если нас настигнут… Если появится опасность снова попасть в руки бандитов… Скажите, у