температура там такая, что все потроха зажарит в собственном соку, заставив вяло вытекать из щелей в панцире. Крысоловы расходятся широким веером от моего текущего местонахождения, координируя свои действия с помощью картинок, передаваемых наблюдателями. Взрывы конкретно так переполошили райончик, заставив всякую шелупонь либо забиться еще глубже в свои норы, либо выползти наружу, дабы узнать что за хуйня произошла и как на ней можно что-нибудь поиметь.

Взрывы пятнами крошечных кусочков Солнца разрезают ночь. В их рокоте захлебываются вопли пожираемых заживо бродяг, первых кого обнаружили Стаи. Один ковырялся в вываленном на асфальт содержимом мусорного бака и едва я начал стрелять задрал голову в верх, пытаясь понять откуда посреди ночи появилось столько света и шума. Крысолов, взобравшийся на тушу бака, лихим прыжком описывает короткую дугу, окончившуюся бородатым лицом бомжа. Две лапки запутываются в густой и косматой растительности, но остальные задорно кромсают плоть на ленточки. Кожа расходится мокрой бумагой под бритвенными клинками когтей, они мерзостно скрежещут по костной ткани, оставляя глубокие борозды, выбивая мелкие отломки. Хелицеры вгоняются в глазное яблоко, в клочья разорвав инстинктивно закрывшееся веко. Мясная консерва визжит, дико, оглушительно, надрывно, махает руками, дергается на месте. Второй, третий и четвертый Крысоловы прыгают ему на грудь, вгоняя жвала сквозь одежду, впрыскивая яд, разбивающий ближайшие группы мышц моментальной болезненной судорогой, мешающей координировать действия верхних конечностей. Лапка первого врезается во второй глаз, белесое месиво глазного яблока вытекает из глазницы вместе с кровью, измазывая щеку, застревая в бороде и немного мешая Крысолову. Третий паучара взбирается по грудной клетке, ловко увернувшись от конвульсивного удара, и вгрызается четырьмя конечностями в грязную загорелую шею, как раз в области яремной вены и сонной артерии, зазубренная кость легко перепиливает дряблые мышцы, завернутые в шелушащуюся кожу. Арахниды ловко отпрыгивают в стороны, избегая возможных потерь, даже смертельно раненый человек для них - опасный противник. Но это пока что, скоро, очень скоро, родятся новые братья, которые смогут бороться с кожаными мешками на равных.

Постепенно смещаюсь к окраинам Флэтлендса, краем зацепив землю Эль Диабло.

-Этот мир утонет в огне, - улыбаюсь до боли в щеках. Они поклоняются огню? Ну так пусть захлебнуться в нем.

Огонь отражается в линзах шлема, его отблески пляшут по сегментам брони. Тело сотрясает крупная адреналиновая дрожь пополам с полуфанатичным экстазом, пламя смоет всю грязь срамных ошибок эволюции, обнажая лик истинных королей мироздания - пауков, и я первый среди них, первый среди равных.

Спящий на картонке бомж, нажравшийся в говнище и не проснувшийся от всего разворачивающегося вокруг светопредставления, умирает быстро, захлебнувшись собственной кровью. Сила нескольких объединенных Стай поднимает еще теплое тело и на своих спинах доставляет до ближайшего раскрытого люка, скидывая в сырую тьму. Камер тут не было.

Бам. Бам. Бам.

Меня уже понесло. Тягучий эффект этого момента пьянит, адреналин и эндорфин выворачивают разум наизнанку, истинный напиток Эволюции!.. с высоты девятого этажа открывался прекрасный вид на частные дома, а вон ту трехэтажку я узнаю, как и место где угнал тачку, эх, старый добрый Билли, как ты там?.. стреляю по халупам с повышенным количеством света в окнах и человеческих силуэтов во дворах. Бегу по крышам. Даже не бегу, а скорее лечу, подхваченный волной насилия и кровавого угара. Крысоловы закрыли первый гештальт в десятку трупов. Там, под землей, раны покойников закроют паутиной и хер кто отследит их перемещения по пятнам и разводам крови. Пока что ограничиваюсь только умерщвлением и скидыванием в канализацию, цифра в четыреста восемьдесят три, звучит много, но не в реалиях, когда ее нужно разорвать на несколько направлений.

Остановка. Вскинуть винтовку. Выстрел. Скрежет и грохот. Кусок железнодорожного покрытия, закрепленный на толстых железобетонных столбах с грацией локомотива падает вниз, вонзаясь в неказистые клоповники человеческой плесени. Хилые многоэтажные здания не выдерживают и складываются вовнутрь, либо же ощериваются открытыми ранами раскрошенных в труху стен, крыш и углов.

Выпускаю остатки обоймы короткими очередями, район пылает со всех сторон. Выщелкиваю пустую обойму, вставляю новую, М16 за спину, дробовик в руки, прикладом сбиваю проржавевший замок, нырнув в полумрак подъезда. Быстро спускаюсь на первый этаж, выпрыгивая в уличный хаос. Тяжелый запах гари. Воняет костром, кровью и горелой человечиной. Вскинуть бум-палку, нажать на спусковой крючок. Выстрел. Передернуть цевье, затвор выплевывает пустой цилиндрик, постукивающий по выщербленному тротуару. Плотный мужичок с высокими залысинами заваливается на крыло своей развалюхи и медленно сползает на землю. Щедрая горсть картечи порвала мятую толстовку и скрывающуюся под ней плоть. Ткань темнеет, кровь расползается вокруг тела неровной лужей, краткие конвульсии.

Подскакиваю к нему, пинком отстраняя от сероватой машины трудноопределимой марки. Дверца была уже открыта, вырываю из нее ключи, подмигивающие мне потертым брелком с котиком. Кое-как втискиваюсь в салон со всей своей снарягой, захлопываю дверцу. Проворот ключа зажигания, рычание двигателя, переключение передач, сцепление, вжимаю педаль газа в пол, намертво вцепившись в баранку руля. Покрышки взвизгнули по асфальту и понесли стальной гроб куда-то вдаль по освещенной разгорающимися пожарами дороге.

Переключаю вторую передачу, что-то скрежетнуло внутри кузова, отдаваясь лязгом под капотом, но мне похуй, тачка не моя и нужна мне ненадолго. Два квартала, поворот. Дома горят ярко. Выворачиваю на широкую улицу, машин почти нет, в окнах мелькают бледные овалы испуганных лиц. Смазанные силуэты в переулках. Мчусь на предельной для ведра с болтами скорости. Три квартала. Мимо, сверкая мигалкой, промчалась скорая. Спустя сорок секунд пожарная машина, оперативно работают. Бью по педали тормоза. Авто заносит в сторону под надрывное скрежетание тормозных колодок и вой дымящихся колес. Я не пристегнут, меня бросило на руль, но броня самортизировала. Открываю дверцу и вываливаюсь наружу. Перехватываю винтовку, держу правой рукой, в левую хватаю "Glock" срываюсь на бег. Поворот. Да, помню еще что где расположено. Время устраивать настоящие гангстерские войны, с блэкджеком и шлюхами.

Навожу М16 на мощное здание полицейского участка, перед ним кучками суетятся копы, спешно грузящиеся в машины. Вижу группу быстрого реагирования, серьезные парни при серьезной экипировке. Очередь одиночным по ним, потом по самому участку. Автомобили выворачивает наизнанку гнойным нарывом огня, разбрасывающего во все стороны куски