- Марина? – Федор удивился. Вскинул темные брови. Я уже поняла, что это его обычная манера – не таить своих чувств. Он был прямой, как рельса. Если не во всем, то в основных принципиальных моментах так точно. И это… это мне в нем тоже безумно нравилось. Как и многое другое. То, что заставляло мое сердце биться чаще, а трусики – влажнеть. То, что напрочь отбивало память, ведь как еще объяснить то, что со мной, замужней женщиной, происходило рядом с ним… женатым?

- Я хотела сказать… что не могу поехать в командировку.

- Почему?

- Свекру будут делать операцию, вдруг осложнения пойдут или… мало ли, - соврала я, потому что далеко не это было причиной моего отказа. Операцию свекру планировали сделать почти на неделю раньше предполагаемой даты поездки. Да и из всех операций на сердце эта была, пожалуй, самая простая. Пациента практически тут же выписывали, и он мог вернуться к обычной жизни. Так что не было никакой необходимости с ним нянчиться. И отнекивалась я совсем по другой причине. Я… просто боялась. Себя… Того, что может произойти вдали от дома, проблем и мужа.

- А это что? – сощурился Федор.

А это то, от чего отказаться было сложнее всего. Деньги. Но я должна была. Пододвинув пачки налички, я встала со стула и тихо заметила:

- Деньги. Я не могу их взять.

- Почему?

- Федор Степанович…

- Почему? – процедил он сквозь стиснутые зубы. А я в ответ тоже разозлилась! Может, он, конечно, думал, будто я ничего не поняла, но у меня голова работала как надо! И эти его… подачки вкупе с заявлением не забыть купить билеты и всем тем, что происходило на диване, означали только одно. Таиров решил вывести наши отношения на новый уровень. Уровень товарно-денежных отношений. А под товаром… под товаром, конечно, подразумевалась я сама.

Злость подхлестывала меня все сильней! В какой-то момент у меня мелькнула мысль, что я в принципе в нем ошиблась. Увидела то, чего нет. А он, может, не такой уж и совершенный. У него, может, уже налажена схема… Ты мне – я тебе. Очень удобно. С секретаршей-то. Особенно с замужней. Потому как такая уж точно не станет выдвигать ему ненужных ультиматумов и лезть в семью. С такой легко. Сделал свое подлое дело, а потом домой, к жене и сыну… Ну?!

- Потому! Не хочу брать, и все! – выпалила зло. Попятилась к двери. А он за мной шагнул. Плавно. Как только получалось при такой комплекции?

- У всего должна быть причина.

Ладно! Он хочет знать?! Пожалуйста! Может, во всем были виноваты месячные, которые у меня начались аккурат сегодня утром, и чертов ПМС, но я выпалила:

- Не хочу быть должной.

- Должной?

Таиров подошел уж совсем вплотную. Я была вынуждена запрокинуть голову, чтобы не отвести глаз. И не показать собственной слабости. От необходимости держать спину прямо сводило плечи и поясницу…

Взгляд Федора шарил по моему лицу, плечам, груди, спускался ниже и снова возвращался к глазам. И чем дольше это длилось, тем злей он становился. Даже крылья породистого крупного носа стали подрагивать.

- Какого черта ты себе придумала?

- Я…

- Думаешь, я тебе денег дал, чтобы руки выкрутить? Ты спятила?!

Он говорил тихо, но слова вырывались с присвистом, и это было даже страшней, чем если бы он просто орал.

- Я…

- Пошла вон!

Таиров оттолкнулся ладонью от стенки и отступил на шаг.

- Но я… - пролепетала в ответ, с ужасом понимая, что… вот теперь действительно ошиблась в нем! Теперь уж точно ошиблась. Накрутила себя сверх меры и задела в лучших чувствах отличного мужика.

- Деньги забери и сделай так, чтобы я тебя в ближайший час не видел.

Стыд опалил щеки. Я резко обернулась, толкнула дверь и вывалилась из его кабинета.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Боже мой… Боже мой! Что я наделала?! Опустилась в кресло. Приложила ладони к горящим щекам. Теперь, когда все утряслось, собственные предположения казались такими нелепыми! Ровно в той же степени, в какой они казались мне справедливыми минутой ранее. Что вообще на меня нашло?

Ревность! Неправильная. Ни на чем не основанная ревность к той, которая имела на него все права.

Жена Федора ворвалась в приемную, привнося с собой смех, свежий аромат дорогих духов и белозубую наверняка искусственную улыбку.

- Ох, как неожиданно. А вы, наверное, Татьяну Викентьевну подменяете?

- Да… Я могу вам чем-то помочь?

- Нет-нет… - взмахнула женщина руками, - не хочу вас отвлекать. Я у Феди тихонечко посижу. Мы договаривались пообедать.

Я только растерянно хлопнула глазами.

- А вы…

- Ох, вы не знаете? Я привыкла, что все вокруг меня знают, и даже разучилась представляться, - рассмеялась мадам. - Альбина Таирова.

Ну, да… Я ведь тоже ее несколько раз видела на экране. Кажется, Зоя Кирилловна обожала смотреть ее утреннее шоу. Альбина Таирова. Как-то я не сразу соотнесла фамилии.

Вспышка боли была неожиданно острой. Она ударила под ребра и прокатилась по телу судорогой. С чего? Почему? Он ведь ничего мне не обещал… Он – чужой. И я знала это.

С трудом нацепив улыбку на лицо, я заставила себя выдавить:

- Может быть, все же выпьете чая? На улице ужасная погода.

- А давайте!

И, конечно, меня никто не заставлял ее обслуживать. Я сама вызвалась. Будто наказывая себя за все то, что себе позволила. И за то, что не позволила, тоже.

Выдергивая меня из трясины воспоминаний, зазвонил телефон. Дина!

- Привет, Маришка. Не отвлекаю?

- Нет-нет. Что-то случилось, или ты просто так, поболтать?

Я ухватилась за разговор с бывшей помощницей, как за спасательный круг. Мне нужно было любой ценою отвлечься.