Так что платить предстояло не за подделку, а за внесение номера в базу данных синих. Теперь понятно, почему так дорого выходило.

Остальные пути из Города, кроме водного, были не слишком безопасны, а двум женщинам с детьми вообще не под силу.

Утром бабуля отправилась в Город, меня же потянуло во двор. Отложила в сторону почти законченный кошелек — тряпичную сумочку, которая пристегивалась изнутри к одежде. Полезная вещица, ведь я теперь дама состоятельная, с золотыми монетами. Но шить тупой иглой — то еще издевательство. Так что я решила сделать перерыв.

Детвора играла в прятки. На улице было тепло. По-весеннему пригревало солнце, и настроение было... Как перед боем, когда думать о всяких гадостях лень, и так мозг перегружен информацией.

Мои сопровождающие никак себя не проявляли, но я заполучила привычку перебирать обвившие запястья браслеты. Причем больше из вредности: без понятия, как веревка с плющом относились к телесному контакту, но удержаться не могла.

Кстати, Чип и Дейл оказались братом и сестрой. Бабуля вчера посмотрела на меня как на полную идиотку, когда я их братьями назвала.

— Девчонка это, — рявкнула недовольно она.

— Младшая? — уточнила я, потому как не видела между ними разницы.

— Старшая, — скрипнула зубами бабуля и вдруг задумалась. — А что? Сильно на пацана похожа?

Я закивала.

— Надо ей хоть платок купить, — вздохнула бабуля, — а то ведь правда пацана растим.

Это, я так понимаю, она о будущем думает. Ну там замуж выдать, внуков нянчить.

О будущем — это правильно. Пока монеты позволяют, можно и платок, и даже платье прикупить.

И вот сейчас эта будущая обладательница платка сидела скрючившись за бочкой. Я продолжала звать ее Чипом — девчонка не возражала. Впрочем, я вообще не слышала, чтобы они разговаривали, хотя друг друга понимали отлично.

Дейл рыскал по двору, все ближе подбираясь к бочке, но тут девчонка решила сменить дислокацию: рванула за угол, споткнулась о торчащий камень, растянулась и встала, морщась и прижимая руку к груди.

Вот же... Бросилась к ней.

— Покажи.

Мне доверчиво протянули ладонь — я содрогнулась. Из распоротой кожи торчал ржавый — твою же! — кусок металла.

Н-да, надо было и во дворе прибраться, но не дошли руки-то, а теперь? Вряд ли у местных есть прививка от столбняка, я уж молчу про антибиотики. Уровень медицины мы с бабулей вчера обсудить не успели.

Встала на колени, обхватила запястье и осторожно вытащила осколок. Рядом испуганно сопел брат, а девчонка даже не пискнула, только личико побледнело. Но в целом — кремень, а не ребенок, ни слезинки в глазах.

— Так, я сейчас попробую остановить кровь, — решила себя подбодрить, но, как назло, текло бодро. — Ты постой смирно.

Мне не так страшно будет. Я вообще не медик ни разу, хотя бабушка всю жизнь педиатром проработала, так что на слуху были диагнозы, лекарства и нерадивые мамаши. Но слышать и лечить — разные вещи.

Прикрыла глаза, сосредоточилась, вызывая тепло в руках. Сжала уже холодеющую ладошку, чувствуя, как по коже течет кровь.

Остановить, вычистить заразу, убрать грязь — мыслями тут запускаются вполне материальные действия, это я уже поняла.

Между ладоней полыхнуло так, словно я туда горящую головешку сунула. Чип вскрикнула, но руку не выдернула. Кремень.

Следом пошло тепло, и я сама разжала ладони: на коже остался свежий розовый шрам, а меня слегка шатало и знобило.

— Ты целитель! — ахнула девчонка, и я удивленно заморгала, впервые услышав ее голос.

Рядом ахнул кто-то еще, я повернула голову и натолкнулась на потрясенный взгляд нашей хозяйки.

Упс... Кажется, Штирлиц прокололся.

Бабуля вернулась быстро — мы только успели смыть следы трагедии — и принесла нерадостные новости. Везде солдат столько, что не протолкнуться. Она даже до лавки не успела добраться, не то что деньги поменять. И все судачат о рухнувшей усадьбе — мне достался подозрительный взгляд — и о том, что это знамение и хозяин скоро вернется.

Чур меня, чур. Постучала три раза по деревяшке. И вообще, он мертв. Вот пусть таким и остается.

Так что мы приняли решение сидеть тихо, а что требуется — просить купить нашу хозяйку.

Глава 6

— Немного, конечно, — старуха окинула огорченным взглядом скромную кучку медных монет, — но на пару недель хватит. Хозяйка просила помочь с огородом, так что овощи на обед будут.

И я ощутила от нее красноречивый посыл побыть пару недель травоядной, ибо денег на пироги и мясо нет.

Надо так надо. Лучше овощами питаться, чем тюремную баланду хлебать.

И мы занялись хозяйственными делами. Устроили тайник в комнате. Дошили кошельки. Вполне себе занятия для двух хозяек.

Где я взяла золото и серебро, бабуля не спрашивала, оно и понятно: меньше знаешь — дольше живешь. Откуда я появилась — тоже. Я же не торопилась рассказывать о прошлом. Внутри жил иррациональный страх, что откровение перечеркнет мой шанс на возвращение домой. Мол, пока никто не знает, откуда я, есть вариант вернуться. Глупо, согласна.

Последнее время я искренне переживала за целостность разума, а потому предпочитала не спорить с внутренним голосом. Хочется ему надеяться вернуться — пусть. Да и не такая уж это и безнадега. Надо лишь найти нужного бога, да провести ритуал на открытие портала. Вопрос цены. И буду ли я готова ее заплатить.

Вечером к нам постучали.

Я обмерла от страха. Испуганный взгляд метнулся к тайнику. А воображение рисовало толпу врывающихся к нам стражников — вот она, нечистая совесть ворюги. Хотя эти стучаться вряд ли станут — скорее просто вынесут дверь.

Бабуля поднялась. Степенно одернула юбку — само достоинство. Открыла дверь. Короткий разговор. Убийственный взгляд в