«Дракон никогда не покинет человека, если рядом истинная, – напомнил Сайфер. – Хочешь жить вечно?»

«Третий император-дракон, – усмехнулся Родерик. – Тот, что так и не сумел ужиться со своей истинной».

Или она не смогла ужиться с ним, и только императоры и их драконы знали, что несчастный случай, погубивший императрицу, был не несчастным случаем, а хорошо замаскированным самоубийством.

По большому счету, нынешний император был лишь вторым, нашедшим свою истинную пару. И по меркам драконов их брак продолжался совсем недолго.

Любил ли император жену только потому, что та была его истинной парой? Или любовь двух людей пробудила в их душах ту связь, что помогла пробудить пару и дракону? Родерик никогда не задумывался об этом – лучше бы не задумывался и дальше.

Влюбился бы он сам так отчаянно, если бы Сайфер не давал о себе знать рядом с Нори? Он хотел верить, что да, потому что при одной мысли, что это чувство может быть навязано, все внутри восставало.

«Ты трусишь!»

«Думай, что хочешь».

«Если ты от нее откажешься, я уйду в тот же миг».

«Я не смогу от нее отказаться».

Не сейчас.

Может быть, никогда.

За спиной раздались шаги, Родерик поднялся, оборачиваясь. Нори смущенно улыбнулась ему, сводя на груди полы халата.

Она в самом деле обернулась в него почти два раза, но ворот все равно норовил сползти с плеч. Запястья в толсто подвернутых рукавах выглядели хрупкими, и сама она, порозовевшая от смущения, напоминала статуэтку из старинного фарфора, которую и трогать страшно – не ровен час разобьется.

Родерик знал, что эта хрупкость – лишь видимость, но знал, и что он все равно сильнее, и в груди защемило от нежности.

«Сделай ее своей! Оставь рядом навсегда!»

Он не стал отвечать. Заставил себя улыбнуться.

– Пойдем обедать. Только… – Он перевел взгляд на босые ступни, утопавшие в ворсе ковра. Такие маленькие. Хотелось взять их в ладони, согревая, обвести пальцами косточку, огладить, поднимаясь к коленке, поцеловать, пройтись поцелуями выше и выше, до самого средоточия…

Нори опустила глаза, густой румянец залил лицо. Взгляд скользнул по его штанам и метнулся в сторону, на ресницах блеснули слезы. Родерик проглотил ругательство: в самом деле, как мальчишка. Срочно отвлечься, представить что-то противное.

«Угловатый в обнимку с рыжей».

«Спасибо. Едва не стошнило».

Как он мог обнимать, целовать Корделию? Как он мог так ошибиться?

Он прокашлялся.

– Пойдем, еду уже должны были поднять.

– Поднять?

– Да, в столовой есть специальный лифт, чтобы не тревожить жильцов.

Нори кивнула, лицо ее приобрело нормальный цвет.

– Только полы холодные. Не ходи босиком.

Родерик подхватил ее на руки, и Нори доверчиво обвила руками его шею.

«В спальню неси!»

«Иди ты…»

Он не мог предать это доверие. Пропади оно все пропадом!

Лианор

Родерик в самом деле отнес меня в столовую, усадил на стул. Я тихонько выдохнула – от облегчения, исключительно от облегчения! Опустила ноги и снова поджала пальцы – ковра здесь не было, и паркет холодил.

Родерик оглядел меня с головы до ног, под этим взглядом я опять зарделась. Покачал головой.

– Нет, так дело не пойдет. Подожди минуту.

Он и в самом деле вернулся через минуту, держа в руках плед. Опустившись на колено, укутал мои босые ноги. Не коснулся ни разу, иначе как сквозь ткань, но и этого хватило, чтобы меня обдало жаром, тепло стекло в низ живота, наполняя его непривычной тяжестью. Родерик глянул на меня снизу вверх, и я вцепилась в стул, чтобы не потянуться к нему. Запустить пальцы в волосы, прильнуть к его губам, позволить ему распахнуть полы халата, позволить все…

И что потом? Каждая комната в этом доме, каждый предмет обстановки, вплоть до вилок с рукоятками слоновой кости, кричали о том, что мы не пара. И это место не было задумано как любовное гнездышко, призванное производить впечатление на дам. Ничто в доме не намекало на присутствие женщины – временное или постоянное. Родерик просто жил так, как ему было удобно. Как он привык, а для меня все это – ванна, бытовик, дежуривший в доме к удобству жильцов, слуга, готовый сбегать в ресторан за едой, три комнаты на одного – были невообразимой роскошью.

Такой, как он, не женится на такой, как я. А судьба Джейн меня вовсе не прельщала.

Верить в то, что Родерик может обойтись со мной, как множество мужчин до него обходились с девушками, не хотелось. Одна мысль об этом обожгла болью. В университете можно было сделать вид, будто мы равны. Здесь обманывать себя не получалось.

– В тебе будто свет погас, – сказал Родерик, поднимаясь с колен. Провел ладонью по моим волосам, погладил щеку, и я едва удержалась, чтобы не потереться о его руку, как кошка, выпрашивающая ласку.

– Все хорошо, – через силу улыбнулась я. – Денек был тяжелый.

– Да уж. – Он открыл дверцу в стене и начал выставлять на стол блюда.

Выглядело и пахло все изумительно. Рот наполнился слюной, я готова была схватить еду руками и запихивать в рот, но приличия требовали ждать, пока хозяин дома не начнет трапезу, и я заставила себя чинно сложить ладони на коленях.

Родерик, впрочем, не заставил себя долго ждать. Судя по тому, с каким аппетитом он расправлялся со своей порцией, он действительно был голоден. Над столом повисло молчание, прерываемое лишь едва слышным звоном приборов о фарфор, и этот тихий звон не мог заглушить мои дурные мысли.

Может быть, когда я получу диплом и личное дворянство, я смогу хоть на одну ступеньку приблизиться к нему. Смогу надеяться. Будет ли он любить меня через четыре года?

Если я получу диплом.

– Надеюсь, меня не отчислили. – Я передернула плечами от холода, внезапно пробежавшего по хребту.

Это будет конец всему.

Родерик хмыкнул.

– Даже если бы сегодня был учебный день, одного прогула недостаточно для отчисления.

– А ареста? – не успокаивалась я.

– Если бы суд доказал твою вину – возможно. Но следствие показало, что тебя оклеветали, так за что отчислять?

– Слухи-то все равно… – Я снова поежилась, представив, что обо мне сейчас говорят.

– Твои друзья слухам не поверят, а завистники не стоят твоего внимания. Все встанет на свои места скорее рано, чем поздно. Так же, как это случилось сегодня.

– Я не поблагодарила тебя, – спохватилась я. – И Оливию…

– Меня – не стоит, я вообще ничего не сделал, – отмахнулся Родерик. – Всего лишь пригласил хорошего целителя осмотреть Бенедикта и