- Слышал, - не стал отнекиваться Ал, - Но ничего не понял.

- Они ищут того, кто шарился по каюте капитана, - Джузеппе ухватился за голову и взлохматил свои и без того лохматые волосы, - Нам надо избавляться от улик.

- Почему? – Ал удивленно посмотрел на него.

- Потому что или за борт полетит твоя сумка, или мы с тобой! – раздраженно прошипел Джузеппе.

- Но ты же сам говорил…

- Да плевать, что я говорил! – шепот Джузеппе все-таки сорвался на крик, - За воровство у капитана даже у члена команды будут проблемы, а уж у пленников, за которых еще не запрашивали деньги – еще быстрее.

С этими словами, он спрыгнул с гамака на пол, схватил сумку Ала и попытался выдернуть комм у него из рук. Не получилось.

- Джузеппе, ну как они поймут, что комм сперли у капитана? – намертво вцепившись в комм, с абсолютным спокойствием сказал Ал, - Они даже не знают, что это такое.

- Да элементарно! – взмахнул руками Джузеппе, - Нас всех обыскали. Когда нас сюда кинули, у нас не было ничего, кроме одежды. А теперь появилась сумка с какими-то странными вещами, и, вот совпадение, в тот же самый день, когда кто-то шарился в каюте капитана!

Ал тяжело вздохнул и выпустил комм из рук, позволяя Джузеппе его забрать. В его словах было больше правды, чем хотелось себе признавать.

- Дай сумку на секунду, - попросил он, протянув руку.

Джузеппе смерил его недоверчивым взглядом, и, пусть и с опаской, но все-таки протянул ему сумку. Ал быстро достал из заднего кармана пачку с таблетками и тут же вернул сумку Джузеппе.

- Если у меня действительно начинается обострение, мне без них кирдык, - пояснил он.

На лице Джузеппе отразился весь спектр сомнений, но в конце-концов он неуверенно кивнул:

- Хорошо, только спрячь получше.

И сумка, вместе с коммом, полетели в узкое окошко под потолком. Раздался громкий всплеск, и вместе с ним утонули все надежды Ала.

К тому моменту, как дверь их каюты распахнулась от сильного удара, больше ничего не напоминало о недавно совершенном преступлении.

[1] Квинт Цецилий Метелл Кретик (Критский) и Гней Помпей Магн. В 60ые вели успешные кампании против пиратов в Средиземноморье.

[2] Гней Домиций Агенобарб, сын Луция Домиция Агенобарба, консула 54 г. до н.э.

[3] (лат.) Слушаю.

[4] (лат.) Кто это?

[5] На слух звучит как “Кайсар”. В современных языках произношение сильно изменилось, сходу не поймешь, если не знать.

[6] (лат.) Джузеппе, это ты?

Теоретик (Такахаси I)

Несчастный седан, не предназначенный для езды по бездорожью, подпрыгивал на каждой кочке, создавая полное ощущение турбулентности. Однообразный пейзаж из сосен и грязи то и дело разбавляли клубы раскаленного пара, что вырывались из-под земли вдалеке, а серые, словно свинцовые тучи, сдавливали голову будто тисками.

Когда-то здесь пролегала довольно оживленная для национального парка в такой заднице мира, как Вайоминг, дорога, но сейчас на сотни километров вокруг Юля была единственным человеком на поверхности. Ничто не нарушало первозданной тишины, кроме редких порывов ветра и рева мотора машины, что казался практически оглушающим.

Три.

Территория комплекса осталась далеко позади, но закрепленный на передней панели счетчик Канта все еще показывал стабильные 20 Юм.

Пальцы отбивали неровный ритм по рулю. На навигационной панели маленькая красная стрелочка, обозначавшая ее автомобиль, медленно, но верно приближалась к границе зоны действия якорей реальности. Все должно было решиться через каких-то несколько километров. Или пан, или пропал. Или письмо окажется чей-то дурной шуткой, или…

О втором «или» даже думать не хотелось.

Два.

Юля помотала головой и включила радио. Слабый сигнал с трудом пробивался через помехи, но все еще не пропал полностью. Лучше, чем ничего. Забить голову дурацкой музыкой, чтобы в ней не осталось места для тревожных мыслей.

Один.

Взгляд намертво прилип к навигационной панели. Красная стрелочка вплотную приблизилась к серому краю зоны покрытия и...

Ноль.

Пересекла его. Юля непроизвольно вздрогнула и на долю секунды выпустила руль из рук.

За окнами автомобиля не изменилось ничего. Тяжелый камень упал с плеч несмотря на то, что логика подсказывала, что это не показатель.

Взгляд метался между лобовым стеклом и счетчиком Канта. До появления первых дорог в этой глуши оставалось не меньше тысячи лет, и совсем не смотреть вперед было рискованно даже на такой черепашьей скорости.

Число на экране счетчика изменилось, и сердце ушло в пятки.

19 Юм.

18 Юм.

Уровень реальности неумолимо полз вниз, обрубая на корню все робкие надежды.

15 Юм.

13 Юм.

Деревья сменились низкой блеклой травой, и она вдавила педаль газа в пол. В этом не было никакой необходимости, - якоря реальности остались далеко позади, а счетчику просто требовалось время на определение правильного значения, - но она продолжала жать на газ до тех пор, пока на приборной панели не загорелся индикатор низкого уровня бензина в баке.

Остановив машину, она заглушила мотор и вышла наружу. Глоток свежего воздуха был ей просто необходим.

Тяжелые тучи давили на голову. Холодный ветер пробирал до костей.

Значения на экране счетчика Канта быстро и неотвратимо ползли вниз. До того момента, как изменения замедлились, а затем и вовсе остановились прошло всего каких-то 10 минут. Она не хотела смотреть на предательский экран. Не хотела знать. Но все равно залезла обратно в машину и усилием воли заставила себя перевести взгляд на прибор.

0.5 Юм.

На грани погрешности измерения.

Мир вокруг, словно издеваясь над ней, выглядел совершенно нормальным, но это не значило ничего.

- Бред какой-то… - пробормотала она себе под нос, роняя голову на руль.

Как там она говорила Федерико? «Привыкай, у нас тут по-другому не бывает»? Кажется, ей самой сперва нужно было привыкнуть.

Дорога обратно прошла как в тумане. Красная стрелочка снова пересекла серую границу – и уровень реальности тут же пополз вверх, но число “0.5 Юм” продолжало гореть у нее в голове как немой и равнодушный приговор. В любое другое время, выяснив что-то подобное, она тут же побежала бы к