Шрифт:
Закладка:
Я представил, что произойдет дальше: «Эльза» пролетит еще с десяток километров и довольно жестко сядет или в поле, или в лесу, ломая деревья. Пока я мог вполне повлиять на место посадки — медленно затухающее вихревое поле давало такую возможность. Но это мало что меняло. Самое вероятное, что сделают патрульные: окружат нас, через внешний говоритель потребуют открыть люк и сдаться. Если не подчинимся, начнут стрелять по иллюминаторам. Стекло хоть и бронированное, много попаданий не выдержит. Затем они попробуют взять «Эльзу» штурмом. Я их всех положу магией, если не применят усыпляющий газ. И опять, даже моя победа в этой стычке мало что меняет: сюда очень быстро подлетит много патрульных еще и, вероятно, подтянутся военные.
Что делать? Срочно запрашивать помощь у Ковалевского? Подключится «Сириус» еще какие-то неизвестные мне силы. Это пахнет большой кровью и не одним десятком жертв. При чем жертвами станут люди, которые не совсем понимают, ради чего они отдают свои жизни.
Нет, просить о помощи Бориса Егоровича — это самое крайнее решение. «Эльзу» тряхнуло — мы были в зоне прицельной стрельбы. Тут же вбежал в рубку Растопин.
— Небольшие проблемы, Сань, — прервал я его вопрос. — Ты пока собери все документы по папочкам как было. Папки в пакет и убери, так чтобы посторонним трудно было найти, но при необходимости можно было быстро взять.
Я предусматривал такой вариант, как намеренная посадка в лесу, там, где погуще. Посадка с последующей попыткой затеряться и спрятать где-нибудь в чаще бесценные папки. Так себе вариант, но на всякий случай и его надо иметь в виду.
Не задавая лишних вопросов, Саша зашелестел бумагами. Я сосредоточился, вошел во второе внимание, пытаясь понять, что произошло с виманой. В первую очередь обратил внимание на центральный кристалл генератора, и мне показалось, что он цел — не выгорел. Чтобы определить наверняка, требовалось войти в технический отсек, открыть средний люк и вытащить этот кристалл из подложки, осмотреть его. Однако это слишком долго — нет на такие решения времени. Я решил использовать интуицию. В подобных целях — поиске причин технической поломки — за многие жизни я использовал интуицию всего пару раз. Причина в том, что я мало возрождался в мирах, где работает техно-магия. Предпочитаю чисто магические миры, а жизнь среди техники для меня этакое экзотическое путешествие. Хотя мне это начинает нравиться.
Интуиция дала подсказку не сразу, лишь после того как я дважды поменял запрос. Первое, что я понял: кристалл гирвиса не выгорел — цел он. Точно цел. И проблема крылась в отключение электропитания генератора вихревого поля. Причина пока была непонятна.
«Эльзу» все чаще сотрясали попадания пулеметных пуль. Спиной я почувствовал ветерок, загулявший по рубке.
— Ваше сиятельство, иллюминатор сзади разбили, — сообщил Растопин. — А пакет с папками спрятал. Мы падаем, да?
— Как бы да, Сань. Но я надеюсь, слишком не упадем. Ты Козельского посади так, чтоб его там пулей не убило, — попросил я и снова вернулся на тонкий план. Вернулся и почти сразу нашел проблему. Меня даже в жар кинуло: на «Эльза-10-Макс» стояла блокировка подачи питания на генератор вихревого поля! Да, именно так: в случае нестандартной работы центрального кристалла срабатывала блокировка! С ума сойти! Нахрена, спрашивается⁈ Непонятен полет мысли этих инженеров, создавших такую дорогую машину и заложивших в нее серьезную проблему. Нет, мне как бы понятно, что блокировка по их замыслу должна срабатывать не во время полета, а еще на земле, при первичном запуске генератора, если он работает как-то не так. Но все же, это совершенно излишнее и вредное решение.
Со схемой блокировки я разобрался за пару минут. Просто сжег ее к чертовой матери, когда убедился, что электропитание не идет через нее напрямую. Завыл генератор вихревого поля. Хорошо так завыл. Нас потянуло вперед и вверх. Я взялся за штурвал, глядя как стрелка на шкале указателя скорости ползет вправо. Вот и красная зона — 380 километров в час! 400! Никогда еще «Эльзы» не летали так быстро! А ветерок, гулявший по рубке, стал прямо-таки очень свежим. Стрелка указателя скорости дошла до упора.
— Полный порядок, Александр Петрович? — снова раздался за моей спиной голос Растопина, теперь уже радостный.
— Да, падение отменяется, — сообщил я, меняя курс столь резко, что Саше пришлось опереться о стену.
— Там такой ветер гуляет, из разбитого иллюминатора! Настоящий ураган! — доложил он.
— Давай тогда Козельского сюда. А то старику ушки надует, будет плохо слышать, что мы ему говорим, — я повел виману в сторону Тамбова.
Замысел был таков: сбить моих преследователей со следа, уходя на высокой скорости и меняя направление полета. После того как мы оторвемся километров на 50–70, я сменю курс и по широкой дуге с загибом на восток выйду к месту встречи с Борисом Егоровичем. Таким маневром наших врагов я не обману полностью, но полчаса времени у них выиграю точно.
Вот только Ковалевский будет ждать и нервничать вместе с Ольгой. Взяв эйхос, я скинул князю следующее сообщение:
«У меня все в порядке. Задержусь минут на тридцать, может чуть больше».
По недовольному кряхтению в тамбуре я понял, что спустился Козельский. Саша следовал за ним, бдительно отслеживая каждое движение князя, хотя в этом не имелось нужды.
— Присаживайтесь, Григорий Юрьевич, — я еще раз переложил штурвал, сверяясь с навигатором, и повернулся к князю. — Надеюсь, вас там не просквозило? Немного неудачно вышло с этими полицейскими, увязались за нами, еще и стреляют, мерзавцы. Да в кого⁈ В виману самого главы Ведомства Имперского Порядка! О чем это говорит?
Козельский молча и хмуро смотрел на меня, вид его был подавленный, и мне пришлось самому отвечать на свой же вопрос:
— Говорит о том, что порядка, увы, в нашей славной империи нет. А навести его очень нужно. Вот приходится пока такими, не во всем гуманными методами. Да, кстати, вот ваши ключики. Возвращаю в целости и сохранности, —
