Шрифт:
Закладка:
В плотном потоке света появились очертания девичьей фигуры. Смеяна смотрела не дыша. Луч побледнел, а фигура осталась стоять прямо посреди поля, словно соскочила с небесной лестницы. Это была девушка – высокая ростом, статная, с пышной грудью и округлыми бедрами, с ярко-румяными щеками и двумя толстыми русыми косами. Ее босые ноги стояли прямо на ростках ячменя, не но сминали их. Смеяна залюбовалась ею, подивилась тонкому белому полотну и искусной вышивке на рубахе. Она не поняла еще, кто перед ней, но твердо знала – это ей не мерещится.
Девушка на поле медленно подняла руки, потянулась, запрокинула голову. На румяном круглощеком лице ее была сладкая истома, словно после крепкого приятного сна. Жмурясь, она разводила руками, сильными и белыми, как у работящих девок после зимы, когда старый загар сошел, а нового еще нет. Повернувшись вокруг себя вслед за солнцем, девушка качнулась из стороны в сторону, повела руками и плечами, будто собиралась плясать. Ноги ее переступили по земле, вышитый подол весело качнулся.
И Смеяна сообразила. Это полудянка. Полуденный полевой дух, стражница, приставленная Макошью и Велесом следить, чтобы люди в поле в урочный час не ленились, а в полдень не забывали отдыхать. Все холодное время года полудянки спят, а весной просыпаются, чтобы потом не отдыхать до самых Спожин. Это одна из них.
Пританцовывая, неспешно стряхивая с себя зимнюю дрему, Полудянка плавно поворачивалась, легко переносилась с места на место, не делая ни шага. Никому не угнаться за полудянкой – не захочет, так конем ее не догнать. А захочет…
Глаза Полуденной Девы были закрыты, на полных румяных губах блуждала сладкая, мягкая улыбка, словно она сквозь опущенные веки любовалась слепящим солнцем и вспоминала свой долгий сон. Смеяна не сводила глаз с нее, и вся душа ее ликовала. Не каждый день и не всяким глазам являются тайны Надвечного Мира. Но в этот яркий, чистый и теплый день не могло быть иначе! Должно было случиться какое-то радостное чудо, и оно случилось! Надвечный Мир откликнулся на радость в душе Смеяны, и с тем большей силой она ощутила свое живое родство с ним. Все так и должно было быть!
А полудянка была уже далеко, словно волны теплого света носили ее над полем. Теперь ей долго, до жатвы, плясать над этим полем. Белая ее рубаха мелькала уже возле опушки дальнего перелеска.
Опомнившись, Смеяна вдруг всплеснула руками, звонко расхохоталась, повернулась и бросилась бежать. Плещущая через край сила восторга и восхищения несла ее, как на крыльях, она сама, казалось, не касалась ногами земли. Непривычная тяжесть янтарного ожерелья с рысьим клыком на шее добавляла радости, словно к Смеяне вернулось что-то утраченное, родное и драгоценное и придало ей новых сил. Золотистые неровные кусочки янтаря были горячими, словно вобрали в себя солнечные лучи. Смеясь на бегу, Смеяна летела через перелесок, нырнула в чащу, и прохладная свежесть лиственной тени подхватила ее в объятия. Теперь случайный встречный принял бы ее саму за полудянку или до срока явившуюся берегиню. И был бы не так уж и не прав – Смеяна сама ощущала себя другим существом, сильным и прекрасным.
Блеск весеннего дня остался позади, Смеяна оказалась в чаще. Вокруг нее стояли ели, осины, качали белыми головками соцветья бузины, за которыми ее и посылали. Споткнувшись о корень, Смеяна чуть не упала, но мягко присела на корточки, уткнув руки в землю. Рубаха прилипла к вспотевшей спине, волосы на лбу тоже намокли, Смеяна тяжело дышала и все еще смеялась. Прохлада леса приятно освежила ее, и она села на землю, стараясь отдышаться от смеха.
И вдруг какой-то странный, неуместный запах коснулся ее чутких ноздрей. Смеяна насторожилась, подняла голову, оглянулась, принюхалась. Откуда-то тонкой струйкой веял запах крови. Притом крови несвежей. Смеяна сморщилась, но пахло не мертвым, а живым. Разом она уняла дыхание, стала неслышной. В зелени кустов и подлеска трудно было что-то разглядеть. Шагах в пяти от нее виднелась огромная ель, вывернутая с корнем. Ее задравшиеся корни подняли круглый пласт черной болотистой земли шириной не меньше сажени. Под корнями оставалась яма вроде норы. Чутье подсказало Смеяне, что запах идет оттуда. И это был запах человека.
Убрав волосы с лица и закинув за спину болтающиеся косы, она неслышно шагнула по мху и хвое к ели. От недавнего ликованья в ней не осталось и следа. Вся она стала – настороженное внимание, равно готовое и устремиться вперед, и бежать прочь без оглядки.
Смеяна обошла лежащий на земле еловый ствол. В яме под корнями что-то шевельнулось. Осторожно Смеяна выглянула из-за пласта земли и опустила взгляд в яму. Она увидела плечо и локоть человека, тусклое серебро на поясе, ногу. На бедре, прямо поверх бурых шерстяных портов, виднелась повязка из неровных лоскутов, видно оторванных от одежды. Вся ткань была пропитана засохшей кровью, лежала неровно. Отсюда и шел тот запах, который учуяла Смеяна. Головы и лица не было видно.
Увидев в лесу чужака, любая разумная девица бросится бежать. Но Смеяну никогда не считали разумной. Разум часто несовместим с любопытством, и в их борьбе побеждает последнее.
Высунувшись из-за корней, вытянув шею, Смеяна поглубже заглянула в яму. Человек пошевелился; она вздрогнула. Но он только чуть повернулся и опять затих. Настороженный слух Смеяны различал тяжелое, трудное дыхание. Вдруг раздался тихий, приглушенный стон. Так стонут в беспамятстве.
Осмелев, Смеяна вышла из-за корней и подошла к яме спереди. Она увидела черноволосую голову с длинной, до лопаток, косой, не чесанной несколько дней, с набившейся рыжей хвоей. Волосы и одежда чужака были испачканы серо-черной лесной землей. Вернее, порты и остатки рубахи, потому что почти половина рубахи была оборвана на повязку и среди белых обрывков виднелась смуглая кожа плеча с гладкими, налитыми силой мускулами.
От близости чужого Смеяну пронизала дрожь. Она замерла над ямой, не зная, что делать. Верёна или любая другая сестра побежала бы на огнище и рассказала там. А он покуда пусть лежит? Вид окровавленной повязки беспокоил Смеяну, она знала, что помощь нужна скорее. Если еще не опоздала. Если в рану попадает лесная земля, то грозит столбняк, а от него никакой ворожбой не спасешься, посылай сразу родню по
