звания священнослужителя. 10 августа в г. Лемзале при торжественной обстановке в присутствии громадного числа духовенства латвийский епископ К. Ибре рукоположил меня в духовный сан и дал назначение в Харбин. В сентябре прошлого года я вернулся в Харбин и обслуживаю прежде всего духовные нужды граждан Литвы, но также граждан Эстонии и Германии, пока они еще не имеют своего пастора311.

Теперь у латышей Харбина появился свой пастор. Если ранее все лютеране объединялись во время редких служб приезжавшего пастора, то теперь службы проходили в разное время, на разных языках, у разных пасторов.

В апреле 1931 года в газете «Заря» было дано объявление о временном закрытии лютеранской кирхи; причины не указаны. В этот период богослужения для верующих проводились на латышском и русском языках в гимназии Я. Дризуля312.

С потерей связи с владивостокскими лютеранами харбинский приход, обслуживавший духовные нужды иностранцев и бывших подданных Российской империи, стал расслаиваться на национальные общины, объединенные в Церковный совет. В дальнейшем эта разобщенность лишь усиливалась.

Новый этап в жизни протестантских церквей был связан с оккупацией Северо-Восточного Китая японскими войсками и созданием марионеточного государства Маньчжоу-Го. В это время службы проводились лютеранскими проповедниками Саллумом, Лассманом и Дризулем, которые подчинялись церковным управлениям в Берлине, Риге и Ревеле соответственно313.

Евангельско-лютеранская церковь пользовалась уважением в Харбине. Информация о богослужениях в кирхе давалась официально в популярных газетах города «Заря» и «Наш Путь», приводилось время служб пастора Дризуля для русских, латышских и немецких лютеран. В 1934 году община торжественно отмечала юбилей священнослужителя и 30 лет его церковно-общественной службы314.

Одновременно с признанием Маньчжоу-Го империей в Харбин приехал еще один пастор, немец Герман Германович Розин. Описание деятельности этого священника представлено в отдельном параграфе.

С его приездом напряжение внутри церкви усилилось. Это было вызвано личностью священника и его политическими взглядами – Г. Розин был фанатичным последователем национал-социализма.

Примерно в это время произошло официальное разделение прихода на три национальные общины: германскую, латвийскую и эстонскую. Все они имели общее земельное и церковное имущество. Обособление общин было закреплено в Уставе Евангелическо-лютеранского прихода315. К ним могли присоединиться верующие всего Маньчжоу-Диго по желанию316. Учитывая, что в документе упоминается наименование государства Маньчжоу-Диго, разделение общин и составление Устава пришлось на 1934–1939 годы.

Противостояние общин завершилось захватом кирхи прихожанами-нацистами во главе с пастором Розиным в 1936 году. Пастор Карл Кастлер не подчинился новому руководству и ушел из церкви с частью верующих.

Церковь, некогда объединившая лютеран Харбина, распалась на национальные общины в самое тяжелое время для российской эмиграции в Маньчжурии.

Раскол среди лютеран

Во всем многообразии источников и литературы можно найти разные причины, по которым пастор Кастлер с частью паствы навсегда покинул кирху. Наиболее часто встречается информация о том, что священник не принял нацистскую идеологию317. При этом есть и предположение, что Кастлер мог уйти из‐за осуждения пасторов и части паствы Евангелическо-лютеранской церкви, так как он существенно отклонился от лютеранского вероучения. У этого предположения есть две противоположные версии. По одной из них, Карл Кастлер склонялся к баптизму. Эти сведения содержатся в донесении на священника и справке, сохранившихся в его личном деле, заведенном БРЭМ. В донесении указывается, что приемником Кастлера в «Доме Лютера» стал известный харбинский баптист Григорий Иванович Ясиницкий318. Оба пастора общались друг с другом, но эта версия ошибочна: Ясиницкий покинул Харбин намного раньше, чем Кастлер, оставшийся и служивший в «Доме Лютера».

По второй версии, пастор Кастлер склонялся к католицизму: носил католическое облачение, использовал некоторые католические каноны. Эту версию приводит С. А. Тамби, ссылаясь на одну из публикаций в эстонской печати319. Возможно, единственная сохранившаяся фотография пастора Кастлера в облачении это не подтверждает. А учитывая конфронтацию общин и то, что эстонские прихожане примкнули к пастору Розину, вполне возможно, что статья носила уничижительный характер с целью дискредитации образа пастора.

Учитывая это и преобладание в БРЭМ профашистских взглядов, мы более склоняемся к первой версии событий, по которой Кастлер ушел из прихода в связи с неприятием нацизма. В подтверждение этому – прихожане Кастлера, в отличие от паствы Розина и Дризуля, составляли многонациональную группу (возможно, их объединила неприязнь к нацистским идеям). Личное дело Кастлера, хранящееся в Швейцарии, ждет своего исследователя, который сможет дать однозначный ответ, характеризуя этого религиозного лидера.

Уйдя из кирхи, группа, объединившаяся вокруг К. Кастлера, некоторое время арендовала для воскресных и праздничных служб помещение Армянской церкви. Позднее пастор выделил часть дома для создания новой кирхи320. Здание находилось в районе Модягоу на улице Сербской, дом № 1321 (другое название ул. Приютская, 1). Оно было приобретено для нужд церкви еще в 1928 году на добровольные пожертвования прихожан, в нем все это время жил пастор Кастлер. В 1937 году здание было переоборудовано и приспособлено под церковные службы322.

Новую церковь освятили 1 августа 1937 года. Деревянное здание, обложенное кирпичом, вмещало до 150 верующих. Название нового храма – «Дом Лютера» – подчеркивало приоритет религии, приоритет идей Лютера для объединения верующих. Богослужения совершались на немецком и русском языках. Пастор Кастлер был прекрасно образован, хорошо владел большим количеством языков, поэтому мог окормлять верующих разных национальностей. Общее количество прихожан составляло 176 человек, в их числе русские, немцы, латыши, литовцы, эстонцы, финны, французы, датчане, китайцы323. Целенаправленно миссионерскую деятельность Кастлер не вел324. Верующие во главе с пастором Кастлером держались обособленно от иных религиозных и политических организаций, стараясь разделять церковную и общественную жизнь.

Приход «Дома Лютера» смог сохранить черты наднациональной христианской церкви. Среди близких к пастору прихожан были представители различных национальностей и групп населения: Анна Александровна Бауман – секретарь Карла Кастлера (бывшая подданная Эстонии, СССР, затем в статусе эмигрантки), Владимир Арнольдович Зиссерман – помощник Кастлера (член Совета евангельско-лютеранской общины c 1932 по 1935 год), занимал пост секретаря церкви до А. А. Бауман, служащий железной дороги, эстонец, Конрад Фольмер – помощник Кастлера, домовладелец, пенсионер, Карл Саковский – помощник пастора325. Карл Кастлер испытывал симпатии к Советскому Союзу, несмотря на то что осуждал «безбожничество» большевиков326. Об этом можно судить на основании его воспоминаний о путешествии через СССР.

Отделившись от организованной структуры и начав строить новый, абсолютно автономный приход, пастор уже не мог рассчитывать на финансовое обеспечение нужд общины. Поэтому помимо исполнения обязанностей пастора он работал заведующим отделением компании «Чидун Табако» в Харбине