Шрифт:
Закладка:
Местные органы советской власти на Ставрополье и Тереке использовала кампанию по изъятию церковных ценностей не только для получения доходов в пользу государства, но и для формирования нового типа духовенства – максимально лояльного, с помощью которого можно воплощать распоряжения центральной власти. Северокавказские чиновники, движимые карьеристскими устремлениями, но сохранившие элементы религиозности, проводили в жизнь эту идею, опираюсь на советское религиозное законодательство. Нередко священников заставляли проводить агитацию среди верующих в пользу советской власти, а также для оправдания в глазах верующих антирелигиозных мероприятий.
Идея раскола духовенства на лояльное советской власти и «контрреволюционное» на основании их отношения к изъятию церковных ценностей была предложена Л.Д. Троцким и наиболее последовательно проводилась на Северном Кавказе. Местные органы власти были заинтересованы в создании подконтрольной церкви еще и потому, что часть северокавказских коммунистов и советских чиновников наряду с новым мышлением сохранила веру, и с огромным трудом шла на отказ от религии. Например, в Черкесской области немалая часть коммунистов и комсомольцев считала себя верующими, поэтому предполагался последовательный и осторожный отказ от религии[327].
На Ставрополье большинство священнослужителей было лояльно настроено к политике изъятия церковных ценностей. Нередко эти настроения порождались получившими тогда большое распространение идеями христианского социализма. Большая часть духовенства полагала, что не является каноническим нарушением использовать литургические сосуды из драгметаллов для нужд голодающих. Вспоминались многочисленные случаи из истории, когда Церковь сдавала свои ценности не только для помощи нуждающимся, но и для нужд армии[328].
Были на Северном Кавказе и противники изъятия церковных ценностей. На Ставрополье в их число вошли монастыри, а на Тереке – класс нэпманов, участвовавший в накоплении храмовых богатств[329]. Для преодоления сопротивления органы советской власти организовывали массированную кампанию в печати, провокационные акции. Наиболее ярых противников изъятий привлекали к уголовной ответственности, и даже расстреливали.
После некоторого ослабления давления государственной власти на Православную Церковь на Ставрополье и Тереке в связи с укреплением обновленчества, во второй половине 1924 г. местные органы государственной власти вновь предприняли попытки усиления контроля над деятельностью религиозных организаций. Первоначально данные меры проводились в жизнь в рамках существующего законодательства: запрещалась религиозная деятельность без регистрации, практиковалась передача храмов, принадлежащих двум общинам в исключительное ведение наиболее лояльной (как правило, обновленцам), обязательное уведомление органов ЗАГС о проведенных крещениях, венчаниях и погребениях.
В 1925 г. усилилась антирелигиозная политика власти. В апреле 1925 г. в Москве прошел I съезд Общества друзей газеты «Безбожник» (ОДГБ), постановивший создать единое всесоюзное антирелигиозное общество, получившее название «Союз безбожников». В Северо-Осетинской области данное общество было организовано еще в конце 1924 г. и взято под контроль обкома ВКП(б)[330].
Вторая половина 1925 г. ушла на формирование организации на Ставрополье. Была разработана структура «Союза безбожников»: при всех предприятиях и учреждениях предполагалось создать ячейки, объединенные райбюро или райсоветом. Окружную организацию должно было возглавлять оргбюро, подотчетное Агитпропотделу окркома РКП(б)[331]. В 1926 г. был создан Ставропольский городской союз безбожников, издававший журнал «Безбожник».
Агитационная деятельность «Союза безбожников» популярностью практически не пользовалась. Карнавалы, игры и театральные постановки союза проходили при пустых залах и улицах[332]. Тем не менее, можно говорить о постепенном противопоставлении религии и атеизма, при некотором стирании граней между Патриаршей Церковью и обновленческим расколом в сознании некоторых верующих[333], нередко не понимающих разницы между канонической Церковью и обновленческой.
В Карачаевской, Черкесской и Северо-Осетинской областях широкое распространение получила практика участия партийных органов в антирелигиозных мероприятиях Союза безбожников. В 1927 г. в Черкессии было создано оргбюро обкома ВКП(б) по вопросам антирелигиозной пропаганды, а в Карачаевской области в 1928 г. организована антирелигиозная комиссия во главе с Милевым[334]. В Северной Осетии организованная партийная антирелигиозная работа началась в 1925 г., когда из обкома парии были выделены четыре специалиста (Туаев, Гостиев, Джикаев и Сабиев) по вопросам антирелигиозной пропаганды и прикомандированы к отделу агитации и пропаганды[335].
В 1926–1928 гг. началось усиление антирелигиозной работы среди титульного населения национальных округов. Основной упор делался на растождветвление национальных и религиозных чувств населения. На агитпропсовещании по антирелигиозному вопросу Северо-Кавказского края, проходившем в г. Ростове-на-Дону 1–3 октября 1926 г., было решено усилить работу на местах, организовав деятельность по сбору информации о религиозном состоянии округов[336].
В октябре 1927 г. Зеленчукский монастырь был переоборудован в клуб с мастерскими (позднее там была открыта ремесленная школа), что подразумевало постепенный переход от «темных суеверий» к научно-технической культуре[337]. В Северной Осетии предполагалось проводить антирелигиозную пропаганду с учетом религиозных чувств верующих, чтобы никто не оказался ущемленным в своих национально-религиозных правах. Особенно сильная антирелигиозная работа проводилась среди коммунистов[338].
На практике антирелигиозные мероприятия власти проходили не так гладко и далеко не всегда имели исключительно агитационный характер. Широкое распространение получила практика лишения наиболее активного духовенства избирательных прав, отстранения от участия в выборах, а также прописки и выселения с места жительства с семьями. Дополнительные проблемы порождало набиравшее обороты объединение вокруг незарегистрированных православных общин местной крестьянской и нэпманской оппозиции[339]. Например, в мае 1925 г. от участия от перевыборов и довыборов в селениях Кадгарон, Ногкау, Бирагзанг, Алагир, Салугардан, Ардон и ст. Ардонской было отстранено 8 священнослужителей[340]. При чем не делалось разницы между «тихоновским» и обновленческим духовенством, так как и те и другие отстаивали права Православной Церкви и верующих.
В Терской губернии повсеместно при сельских и городских клубах были организованы антирелигиозные кружки. Главный акцент работы с религией делался на пресечении случаев воздействия Православной Церкви на детей и молодежь, а также на работе с инонациональным населением[341].
На рубеже 20-30-х гг. XX в. со свертыванием политики НЭПа и взятием курса на индустриализацию и коллективизацию страны государство, уже не нуждавшееся в поддержке отдельных религиозных групп, сделало упор на отказ от альтернативных форм мировоззрения советского населения. В связи с этим, с 1929 г. началось значительное усиление антирелигиозной политики в СССР в целом и на Ставрополье и Тереке в частности. Постановление Президиума ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 г., разрабатывавшееся в 1927–1929 гг., позволяло
