– Ему было неловко, – предположила Ульяна.

– Невзирая на подозрения в убийстве жены? Неловкость и подозрения в убийстве категории несопоставимые.

– Зная Александра Ивановича, могу в это поверить.

– Ну что ж… Вам виднее. – Богданов ненадолго задумался. – Его увезли в больницу.

Сожалея, она кивнула.

– Все одно к одному. Я бы сказала, что судьба обошлась с ним слишком жестоко.

– Обычно так и бывает, – заметил следователь. – Где одно несчастье, там жди другое. – Он посмотрел на часы: – Ну где там ваш Дюков?

Ульяна взялась за телефон, но позвонить не успела: в дверь постучали, и в кабинет вошел сам Степан:

– Разрешите?

– Входи. – Она в нетерпении спросила: – Ну что там?

Дюков, как и она недавно, выложил на стол отпечатанные на принтере фотографии.

– Слова Кружилихи подтвердились.

– Ну слава богу!

– Вы забыли проверить еще одну вещь, – вмешался Богданов. – Придя в охотничий домик, Гуров имел возможность отлучиться в свой номер, чтобы поскандалить с женой.

– Зачем же… – ответил Дюков. – Я прокрутил записи на скорости. Гуров не проходил.

– Что и требовалось доказать. – Богданов забрал со стола снимки, подровнял их в стопку и сунул в папку. – Будем считать, что Гурова отработали. – Он посмотрел на Ульяну: – Будете навещать его в больнице – скажите, что все подозрения сняты.

– Извинения передать?

– Еще чего. Он сам виноват. Если бы рассказал, что был с женщиной, мы бы его не подозревали.

– Этой темы я касаться не буду, – сдержанно проронила Ульяна.

– Ульяна Сергеевна… – начал Дюков, и в его голосе прозвучала нежданная робость.

– Слушаю. – Она с удивлением уставилась на него.

– Не знаю, стоит ли говорить…

– О чем?

– Возможно, это не относится к делу, – добавил Дюков.

– Если начали, говорите.

– Когда я просматривал записи, то увидел, что вчера из девятого коттеджа вышли двое.

– Кто? – насторожился Богданов. – Коттеджи еще не заселены.

– Флеер и с ним девушка по имени Милана. Я видел ее вчера за столом во время завтрака.

– Ого! – Богданов поглядел на Ульяну и не без сарказма заметил: – Не думаю, что они там перетрясали перины. – Он обернулся к Дюкову. – Когда это было? В какое время?

– Ровно в одиннадцать утра.

– В это время Милана должна была плавать в бассейне, – проговорила Ульяна.

К ней обратился Богданов:

– Если мне не отшибло память, в половине двенадцатого вы видели, как она входила в главный корпус.

– Все так и было, – подтвердила Ульяна. – Ко всему сказанному добавлю: в перелеске между деревьями маячил Вадим Флеер. Мне показалось, что он за ней наблюдал.

– И вот ведь что интересно. – Следователь беспокойно заерзал в кресле. – Ровно в одиннадцать эти двое вышли из коттеджа. Из девятого, говорите? – спросил он у Дюкова и, получив утвердительный ответ, продолжил: – Оттуда до главного корпуса ходу – одиннадцать минут. Девять до четвертого и еще пара минут до главного.

– А я видела их в половине двенадцатого, – повторила Ульяна. – Разница во времени – девятнадцать минут.

– Этого было достаточно, чтобы убить Гурову, – заключил Богданов.

Глава 12

Убить может каждый

Киношники устроили форменный шабаш. Казалось, их стало втрое больше, и беспокойство, которое они доставляли, тоже умножилось. Куда бы ни сунулась Ульяна в тот день, повсюду натыкалась на съемки. На этот раз они велись на улице и в вестибюле главного корпуса. Она подошла к Кириллу и Рудневой, которые наблюдали за стычкой оператора и режиссера.

Ольга Францевна проронила:

– И ни конца, ни края этому нет.

– Я говорил с Подольским, – подбодрил ее Кирилл. – Группа вышла из графика и теперь наверстывает время, снимая двумя юнитами[4].

– Персонал сбивается с ног, готовясь к открытию. А эти только мешают!

– Я тоже сбиваюсь с ног, однако понимаю, что работа киношников для нас важна не меньше, чем, к примеру… – Кирилл поискал глазами и, заметив рабочего, починявшего дверь, продолжил: – …работа Германа. Старайтесь находить компромиссы.

– Ты не видел Надежду? – поинтересовалась Ульяна.

Кирилл внезапно покраснел и, чуть помедлив, ответил:

– Нет.

Она понизила голос:

– Я знаю, что вы с Надеждой поговорили…

– Прошу тебя, – прошептал Кирилл. – Это касается только нас. Не заставляй меня объясняться.

– Прости… – пробормотала Ульяна.

С Надеждой она повстречалась в коридоре, ведущем к их номеру.

Та протянула ключи.

– Ты не была на обеде. На ужин-то хоть пойдешь?

– Сначала поговорим, – забрав ключ, Ульяна потащила ее в номер.

Там, усадив перед собой, спросила:

– Вчера утром после завтрака вы с Миланой пошли в бассейн. Так?

– Так, – подтвердила Надежда. – Но по дороге мы встретили помощника Тягачева…

– Вадима Флеера? – уточнила Ульяна.

– Он сказал, что Милану срочно вызывает Тягачев.

– Ах вот как…

– Милана с Флеером ушли к Тягачеву, а я отправилась плавать. – Надежда встала на ноги и спросила: – Это все? Теперь пойдем ужинать.

– Иди одна, я подойду позже. – Схватившись за телефон, Ульяна позвонила Богданову: – Вы еще здесь?

Он ответил:

– Вы не поверите… Только что сел в машину и собрался ехать домой. Что вам нужно?

– Кое-что обсудить.

– Сейчас?

– Да, и желательно побыстрее, – настойчиво проговорила она.

– Как насчет того, чтобы поговорить в машине?

– Я не возражаю.

– Тогда спускайтесь вниз. Моя машина припаркована у главного входа.

Из номера подруги вышли вдвоем, но в вестибюле разошлись в разные стороны: Ульяна спустилась к Богданову, а Надежда поднялась по лестнице в ресторан. Там у входа стоял Кирилл и, ни слова не говоря, потащил ее в глубину зала.

– Что ты делаешь? Отпусти! – запротестовала Надежда.

– Ужин для двоих, как ты хотела. Столик уже накрыт. – В его голосе послышались агрессия и решимость.

Растерянность Надежды тотчас переросла в испуг. Она никогда не видела Кирилла таким.

– Что-нибудь стряслось? Прости за откровенность, но ты ведешь себя так, как будто только что сорвался с цепи.

– Пришло время объясниться.

Она послушно села за стол.

– Давай.

Кирилл закивал и вдруг заговорил с такой безудержной страстью, что каждое слово буквально обжигало Надежду. Она упивалась тем, что он говорил, и одновременно чувствовала боль, которая становилась тем сильнее, чем дольше все продолжалось.

– Я любил тебя. Ты была для меня богиней, лишенной изъянов и недостатков. В тот вечер, когда мы сидели в сквере на Патриарших, ты сказала, что полюбила другого…

– Это было жестоко, – с грустью согласилась она.

– Согласен.

– Но я сказала тебе неправду.

– Как это понять? – Кирилл замер в ожидании объяснений.

– В то время я подчинялась не сердцу, а здравому смыслу. Разница в возрасте, вот в чем дело, – проговорила Надежда, но он оборвал:

– Да к черту ее!

– Нет, ты послушай, – настояла она. – Тебе было девятнадцать, и ты был студентом. А мне хотелось