Кровожадность.

Стремление наносить врагу потери всегда ценилось в солдатах. Эта особенность делает человека плохими рабом, но хорошим воином.

Эффекты:

— повышение морали на 3,6% в минуту при атакующих действиях, если выносливость воина не ниже 20%.

Приверженность смерти.

Для некоторых смерть не просто итог жизни, а особое таинство. Их смерть не страшит, но напротив привлекает. Чужая или своя — разницы нет. Подобное искажение психики может быть следствием религиозного фанатизма или серьезных потрясений в прошлом.

Эффекты:

— Смертельная опасность влияет на мораль персонажа на 43% меньше.

— повышение морали на 5,1% при гибели на глазах персонажа вражеских или союзных персонажей. Максимальный прирост морали от этой способности: 67% в час.

Усиление.

Способность усиливать свое тело за счет стихийных энергий когда-то была очень распространена среди героев древности. Теперь же люди больше полагаются на Подавление.

Объем расхода: 21 в секунду.

Эффекты:

— прирост силы на 22%.

— прирост выносливости на 10%.

— прирост крепости тела на 5%

Теперь понимаю, почему уважаемый Екил остался не удел несмотря на впечатляющие навыки. Нарушенная клятва, явные проблемы с головой и наличие стихийной магии, не очень ясного происхождения. Я вообще не думал, что Подавление и хоть какая-то магия сочетаются в одном персонаже. А тут получилось успешно скрестить ежа с бомжом получив жизнеспособный образец. И как так вышло сам “гибрид” не говорит.

Ладно, попробуем с ним пообщаться в живую.

На встречу я взял с собой кроме Касс еще несколько легионеров Церта. Так за дверью постоять, но лишним не будет.

— Добрый день, стратег. — говорил Екил медленно и будто с большой неохотой.

Вблизи без оружия и доспехов он не казался таким уж грозным. Хотя было в нем, пожалуй, что-то зловещее. Смуглый, бородатый, с золотой серьгой в левом ухе, он смахивал на типичного разбойника из каких-то арабских сказок. В мультиках это обычно смешные и нелепые персонажи. Однако взгляд венатора давал понять, что мы имеем дело со взрослой экранизацией. И тут “смешные и нелепые” злодеи могут вполне по-настоящему зарезать. Взгляд… Что-то такое я будто видел уже. Колыхнулись в голове старые воспоминания. Река, ночь, тысячи Гератов, прущих на нас. Тогда ко мне привели одного пленного. У него был похожий чем-то взгляд.

— Добрый, добрый. — ответил я, думая с какой стороны подойти к интересующим меня темам.

А что меня собственно интересовало? Хотелось понять насколько этот субчик стабилен и безопасен. Навыки то у него отличные, но брать в отряд бомбу замедленного действия… Не очень разумно.

— Мне пересказали вашу историю. Пропавшая экспедиция. Единственный выживший. Я не хочу знать подробности… Мне просто нужно понять, что в общих чертах там произошло и не станет ли это проблемой для службы.

— Не станет. — также нехотя ответил цестинец. — Все сходятся на том, что служить я стал лучше.

— Да, да. Тоже слышал. Но я о другом. Про меня ведь тоже ходят разные слухи…

— Ходят. — согласился венатор.

— У меня очень толерантное отношение к средствам достижения целей. — пояснил я. — И к личным предпочтениям в религии тоже.

— Экспедиция попала в шторм. — ответил венатор.

— Послушайте… Для меня главное это результат. Чернокнижники, служители Неридии, Забытого или каких еще хтонических сил… Я спокоен, но я должен понимать с чем имею дело. Для стратегов это свойственно. Поэтому не надо подробностей. В общих чертах. Тогда мы сможем спокойно работать вместе. Что скажите?

— Меня достаточно долго допрашивали. Все уже сказал.

— Ладно. Понял. Удачной охоты на чудовищ.

Мы с Касс уже собирались уходить, как Екил вдруг выдал:

— Я увидел Бога.

Так. Вот это уже интересно. Вдвойне интересно. Значит он таки настроен работать со мной.

— Бога? — переспросил я, обернувшись. — Какого-то конкретного?

— Настоящего.

На ранее тусклом и спокойном лице проявились эмоции. Ожидаемо ничего приятного и нормального. Но ситуация мне становилась ясна. Понемногу. Гераты слетели с катушек после смерти Сердца. Боль и отчаяние их умирающего божества повредили души последователей. Екил тоже подвергся сильному сверхъестественному воздействию, пошатнувшему основы его психики.

— А остальные боги не настоящие? Имперские, например?

— Нас учат с детства. Объясняют, что настоящие боги живут в душах людей. В их мыслях. Вездесущие. Неуязвимые. А старые боги это лишь монстры, когда-то напугавшие дремучих предков. Чудовища, с которыми борются венаторы. Я увидел одного из них. Увидел и вдруг осознал, что… Что если новые "боги" лишь эхо толпы, а именно старые настоящие? У них есть тела, воля, сила. Разве не таким должно быть божество? Разве не это делает его настоящим?

Так. Ну он ничего конкретного не рассказал, но в общих чертах ситуация ясна.

— Вы стратег, опасаетесь, что я вам нож в спину всажу, славя какого-то там древнего бога. — вдруг усмехнулся Екил. — Но только вот древним богам плевать чью кровь мы проливаем. Вам ли не знать… Смерти стратегу Михаиру не боги хотят. Я все сказал.

На этой позитивной ноте наша встреча завершилась, а через минут тридцать, все обдумав, я таки добавил его с пометкой “держать под надзором”. Это не тот персонаж, с которым следует оставаться один на один в темном проулке. Однако пользы он тоже может принести много. Какая бы сила ни свела его с ума, от Шадда она далеко. Я вон тоже замечен в шашнях с древними богами. И ничего. Продолжаю верой и правдой служить Империи. С верой у меня, конечно, некоторые проблемы, да и правда у нас "своя", но продолжаю же!

На следующий день Церт должен был представить мне отряды, отходящие под мое командование. Точнее на следующий вечер. А ближе к полудню ко мне пришла невысокая смуглая девушка лет двадцати.

— Мелло, господин стратег. — представилась она, коротко кланяясь. — Всадница Огонька.

— Кто… А, грифон. — вспомнил я. — Хорошо, давайте вас добавлю в армию. Где зверь сейчас?

Держалась она как-то… недоброжелательно. Сквозило в ее тоне ощущение, что наш разговор ей очень неприятен.

— Прошу прощения, господин стратег, но позвольте узнать… вы раньше работали с грифонами?

— Не доводилось.